Я сама
17‑19 сентября Россия будет выбирать депутатов Государственной думы. Vogue поговорил с четырьмя женщинами-кандидатами о том, почему, несмотря ни на что, они пошли баллотироваться и зачем нам всем надо дойти до избирательных участков.
Анна Федина, шеф-редактор Vogue, о роли одного голоса
Наутро после очередных российских выборов я не бьюсь головой о стену, глядя на очередные 76 % у победителя или на 105 % явки у регионов, отличающихся особым рвением. Мое любимое занятие — открыть сайт izbirkom.ru, найти свой УИК, найти соседний и, например, УИК района, где живет моя мама, и посмотреть на цифры. Эти данные открыты для всех, чтобы их увидеть, необязательно быть членом избирательной комиссии с правом решающего голоса, в которого примерно раз в году на несколько дней превращаюсь я.
Какой разрыв между победителем и его ближайшим конкурентом? А сколько всего проголосовало? А сколько было «надомников»? То есть пенсионеров и людей с инвалидностью, которые, как правило, за победителя и голосуют, потому что им просто неоткуда взять информацию об альтернативных кандидатах. По телевизору им твердят заветные слова, в почтовый ящик бросают один вид листовок, а еще соцработник приносит календарик все с тем же кандидатом. Для того чтобы сделать картинку хотя бы двухмерной, надо выйти в большой мир, а эта миссия почти невыполнима. За то время, что мы с урной для голосования ходили по «надомникам», только одна женщина бодро ответила нам в домофон: «Ждите, спускаюсь!» — и через пару минут выкатила из подъезда на коляске, поставила галочку и отправилась по своим делам. Вот от нее, пожалуй, можно было ожидать сюрприза в бюллетене. А от остальных вряд ли, хотя, может быть, я их недооцениваю.
В любом случае «надомников» на одном избирательном участке в среднем человек тридцать. Число потенциальных избирателей — около 2000. Проголосовать, например, на выборах в Мосгордуму на моем УИК пришло 383 человека. 20 из них испортили бюллетень, то есть не отдали свой голос никому. В итоге разница между победителем и его ближайшим оппонентом составила 58 голосов. Если бы полсотни скептиков, говорящих, что все решено заранее, что все цифры «нарисуют» (а чтобы правильно считали, записывайтесь в наблюдатели, это нестрашно и небольно), что условные надомники и бюджетники все равно перевесят… В общем, если бы эти полсотни скептиков дошли до избирательной кабинки, результат мог бы быть иным. И он был, кстати, и на соседнем с моим участке, где с отрывом в 27 голосов победил ближайший конкурент фаворита, и на УИКе, где голосует моя мама. Но таких участков, как мой, оказалось большинство.
Когда смотришь вот так, под микроскопом, становится понятной сверхценность даже одного голоса. А для тех, кто хочет получить картинку с высоты птичьего полета, политолог Александр Кынев объясняет, что республики, которые выдают на-гора 105 % голосов, причем понятно, за какого кандидата, в итоге и в Госдуме получают примерно на 25 мест (из 450) больше, чем им полагалось бы, если бы явка была везде одинаковой. А где мандаты, там влияние, деньги, законы. Большие города и прочие махнувшие рукой на политику регионы, вы точно на это согласны?
Политолог, свет очей наших и недавняя героиня Vogue Talks Екатерина Шульман полушутя, но настойчиво призывает заполнить бюллетень, иначе за вас это сделают солдаты НАТО. Нельзя выиграть выборы, не придя на них, говорит она. Тем более что на этих выборах кандидатов будет несколько: партийные, одномандатные, а часто и региональные — возможно, среди них найдется кто-то, за кого вы сможете проголосовать с чистой совестью. А если таковых совсем нет, голосуйте за разнообразие, потому что только оно залог конкуренции в Думе и успеха в этом мире.
Для этого номера мы поговорили с четырьмя женщинами-кандидатами, которые впервые баллотируются в Госдуму. Мы не знаем, дойдут ли они до финала этой предвыборной гонки, но надеемся, что вы дойдете до своего участка. Это куда проще, чем решиться выставить свою кандидатуру на выборы. А я утром 20 сентября зайду на сайт Центризбиркома и посмотрю, чей район активнее проголосовал, мой или мамин. Вдруг один голос окажется решающим?
Марина Агальцова
Пять лет назад адвокат Марина Агальцова занималась слияниями и поглощениями в крупной консалтинговой компании в Москве-Сити. «И однажды обратила внимание на другого адвоката и поняла, что это я лет через пятнадцать — лощеная, в дорогом костюме и золотых часах, но моя жизнь пуста. Кто придет ко мне на похороны?» — неожиданно подумала Марина и решилась на перемены.
Стала юристом правозащитного центра «Мемориал» (внесен в реестр иностранных агентов) и на вопрос о похоронах отвечает с улыбкой: «Придет как минимум Унцукульский район Дагестана». Три года назад Агальцова добилась выплаты компенсации 600 жителям поселка Временный, которых выселили на время контртеррористической спецоперации в 2014 году. Когда они вернулись, то обнаружили, что поселок разрушен. «Права человека — это про отношения маленького человечишки и большого государства», — говорит адвокат и защищает жертв пыток, советских репрессий и несправедливого отношения властей.