Кажется, революция
Как захватить мир моды, не привлекая внимания санитаров?
Дизайнерам — заводы, брендам — акселерация, легпрому России — кураторство! Визионер и основатель платформы Beinopen Алексей Баженов раздает тезисы на родине Ильича — команде придуманного Алексеем Института развития индустрии моды доверили ребрендинг шести производств в Ульяновске. Дальше — вся Россия и (неизбежно!) постиндустриальная революция.
Кажется, ты всерьез решил реформировать систему моды в России. Как завоевать мир русского фэшна, не привлекая внимания санитаров? И как тебе это вообще в голову пришло?
Я закончил филологический факультет СПбГУ. Случайно занялся платформой Be-in.ru, на которой совмещались независимый журнал и сервис для поиска одежды и магазинов. Со временем журнал стал все более независимым, манифестирующим и мечтающим — и мы разделили проекты. Beinopen стал пулом всего: мы писали о том, как создавать модный продукт, в «Текстах о моде» — как понимать современную визуальную культуру и экономику моды. Мы запустили Форум новой модной индустрии Beinopen, который прошел в 2015 году в Академии Штиглица, а потом перенесли его в Москву, где шире профессиональное сообщество. С 2018 года параллельно с форумом проводим фестиваль Beinopen Films: в прошлом году его увидели двадцать городов. Уже третий год мы проводим «Выставку бизнесов и марок». И в прошлом году запустили «Гастроли»: ездим с лекциями, знакомимся с людьми, узнаем страну и просвещаем ее.
Вот это я понимаю бизнес оф фэшн!
Да, и все эти движения создают новый язык и инфраструктуру для рынка. Мне кажется, что это самое красивое занятие. Ну и в основе всей композиции — слово. Когда нет возможности ухнуть на проект миллиард, но ты точно знаешь, что нужно делать, то можно словом надавливать в одну точку, и постепенно за несколько лет ситуация меняется, и земля, как у Архимеда, переворачивается. Если, конечно, ты правильно нашел точку опоры. Мне кажется, я нашел.
В России есть журналы, фабрики, дизайнеры даже. А ты утверждаешь, что индустрии моды нет?
Пока нет даже самого понятия — ни в бизнесе, ни в культуре. Есть Министерство промышленности и торговли, в нем Департамент легкой промышленности и лесопромышленного комплекса (общий!) и два Департамента развития торговли. Мы даже не предполагаем, что легкая промышленность, мода и ретейл — одна экосистема, что продающиеся в Петербурге вещи могут и должны производиться в России. Главная причина, конечно, в разобщенности и отсутствии единого языка: ну кто из фэшн-деятелей всерьез воспринимает деятельность чиновников и пытается на них повлиять? Не трогают — и ладно. Ну и ретейлеры с сотнями магазинов с недоумением смотрят на модные марки из России — разве это бизнес вообще? Мало кто понимает, как произошло так, что 80% ретейла сегодня — это импорт, хотя в 1990-м году в СССР легкая промышленность составляла 11% ВВП и работала на экспорт.
Кстати, как так произошло?
В этом главная идея нашего самопровозглашенного Института развития индустрии моды: в Европе произошла постиндустриальная революция и появились бренды и сквозная экосистема индустрии моды. А у нас не произошла, поэтому на постсоветском пространстве экосистема легпрома продолжает шить «просто одежду». Но в мире перепроизводства, когда на каждого в десять раз больше вещей, чем нам нужно, «просто одежда» никому больше не нужна.
Почему с нами не случилось постиндустриальной революции?
Никогда не было перепроизводства! Вещей всегда было меньше, чем людей, не было распродаж — наоборот, в России все время был дефицит. А в ситуации дефицита требования рынка не толкают креативную индустрию навстречу производствам и причин для их объединения не возникает. Как это работает? Давайте представим, что в магазине есть, к примеру, три очень похожие футболки. Задача продавца объяснить покупателю, почему он должен приобрести эту конкретную. Так в ситуации перепроизводства появляются бренды, которые вместо вещей продают людям историю: не просто футболку, а футболку плюс сообщение. Я придумал для этого термин «гибридный продукт». При общих равных профицитный рынок выигрывает та компания, которая круче рассказывает истории. Так появляется индустрия моды: лучшие художники и фотографы начинают работать с производителями, трансформируя их и себя.