Иван Краско
Патриарх сцены родился недалеко от Ленинграда, в деревне Вартемяги. Война началась, когда ему было 11, брат Владимир погиб под Сталинградом. Иван Иванович строил карьеру флотского офицера, а стал всенародно любимым актером: за его спиной сотни ролей в театре и кино. Он и сейчас выходит на сцену Театра им. Комиссаржевской, в котором служит почти 60 лет.
Когда началась война, вам было 11 лет и вы жили с бабушкой и тремя братьями в Вартемягах, деревне в Ленинградской области. Как отреагировали?
Когда 22 июня 1941 года объявили войну, мы с ребятами как раз играли в войну и обрадовались очень. А потом вдруг все притихло, мужики помрачнели, стали собираться в полуторку, бабы заревели. Только тогда стали понимать, что это не весело. Мы спаслись тем, что у нас было натуральное хозяйство, корова. Мама Настенька умерла в 1931 году, мне был год, и нас воспитывала мама отца — баба Поля. Мама же умерла из-за глупого случая: ее в предплечье укусила муха, она расчесала, пошла в баню, — заражение крови, надо ампутировать руку. Она отказалась, потому что я у нее был грудной, как брать на руки? И умерла. А отец запил с тоски и умер через три года. Я не воспринимал войну как что‑то очень тяжелое, был приучен бабой Полей стойко все переносить. Хотя тяжелого хватало. Погиб под Сталинградом старший брат Володенька, которого я обожал. Было так. Баба Поля запретила мне из рогатки выстрелить в дятла, который прилетел и стал долбить наш скворечник. Сказала: «Беду он нам принес, Ванюшка». Я очень удивился. А вскоре похоронка пришла на Володеньку. Я в слезы, а она на меня: «Раньше плакать надо было, когда дятел прилетал». У бабы Поли была связь с природой. И доброты она была необыкновенной.
Что почувствовали, когда в первый раз увидели блокадников?
Тогда я впервые услышал слово «дистрофики». К нам в Вартемяги пришли такие дистрофики, мы их разглядываем, а баба Поля говорит им: «Милые мои, могу дать вам картошечки, морковочки, лучку, свеколки, а хлеба нет». Вообще, я описал некоторые драматичные события войны в своих воспоминаниях «Байки. И не только».
В вашей книге вы рассказываете, что в лесах вокруг вашей деревни часто находили оружие и вы с друзьями с ним играли — у одного граната разорвалась над головой, он погиб, второй в другой раз пострадал. Неужели после этого не возникло ощущения опасности?
Да разве остановишь? Мой двоюродный брат Серега, оторва-парень, он что придумал, чтобы так не рисковать. Брал проволоку, привязывал один конец к лимонке за чеку, перекидывал проволоку через сучок. Дальше мы шли на берег речки, прятались за деревьями и дергали за эту проволоку, граната доходила до сучка, обрывалась, падала в воду, глухой взрыв — и мы бежим смотреть на всплывших кверху брюхом рыб. Такая военная рыбалка. Все найденное оружие — из землянок красноармейцев в соседних лесах. Как-то к нам приходил их командир, спрашивал бабу Полю, отдаст ли внука сыном полка. Так мой брат Васька в 15 лет ушел к солдатам. Тогда же командир увидел, что у нас дома стол хороший, и спросил, можно ли прислать к нам художника полка, чтобы он сделал стенгазету. Баба Поля разрешила. Вскоре пришел художник Шуляк. Он разложил лист ватмана на столе, достал фотографию Сталина, расчерченную на квадратики, и перенес портрет на ватман. Нам очень понравилось, похоже. Баба Поля говорит про портрет: «Да, тоже похудел». А потом приходит замполит, смотрит на газету и говорит: «А что это товарищ Сталин похудел?» Шуляк: «Так война же». Через некоторое время прибегает к нам Васька, он время от времени заходил поесть мятки — так мы картофельное пюре звали — уплетает и говорит: «А Шуляк-то враг народа оказался. Сталина исказил. Расстреляли вчера». Тут я и сел. Думаю, при чем тут Сталин! Эта гнида шкуру свою спасал, замполит этот. Невинный человек был расстрелян только за то, что он правду изобразил. Все это откладывалось, конечно. Была и другая история. Как-то к нашему заборчику подъезжает трактор, парень на нем и говорит: «Хозяюшка, можно я машину тут пока оставлю. Я отстал от части, дозвониться до них не могу. Тут телефоны-то есть?» — «Только на почте, сынок». Сказал, Витя зовут. Я предложил: «Я вас провожу, дядя Витя». — «Да какой я дядя, старше тебя на