Ностальгия по настоящему
Ежегодная церемония присуждения премии «Сделано в России» всегда становилась событием, которое нельзя пропустить. Вот и на этот раз команда проекта «Сноб» задумала действо, которое способно растрогать даже самые бесчувственные натуры. О феномене церемонии «Сделано в России» размышляет Сергей Николаевич.
«Я плачу. И мне не стыдно» — на подобные комментарии натыкаешься каждый раз, когда заходишь на YouTube послушать музыку Эдуарда Артемьева к мультфильму «Девочка и дельфин». Оказывается, были у нас раньше такие мультфильмы, и музыка, и голоса, которые творили со зрителем и слушателем что-то необъяснимое, не поддающееся никакой логике. Ком в горле, слезы на глазах… И речь идет не только о сентиментальных дамах, но и о вполне себе взрослых мужчинах, много чего повидавших и переживших. Музыка Артемьева на всех действует безотказно.
Именно эта музыка стала лейтмотивом 11-й церемонии вручения премии проекта «Сноб» «Сделано в России». Если вдуматься, то по этим премиальным действам, как по Книге Жизни, можно прочесть всю новейшую историю нашей страны. И чего только не было за эти 11 лет. От пафоса и лоска с оглядкой на голливудский «Оскар» до ресторанного загула с группой «Ленинград» и Сергеем Шнуровым. От массовых сцен на парадной лестнице Новой Третьяковки до торжественной мессы в Англиканском соборе. И все это — «Сделано в России».
Каждое вручение премии как спектакль, где даже главные исполнители не всегда знали, какая роль им уготована и чем все закончится. Все решается в самый последний момент. Но на это и есть Театр в самом подлинном смысле слова, когда ощущение неповторимости проживаемого мгновения становится ключевым для всех участников.
На память приходит название давнего фильма «В четверг и больше никогда». В этом «никогда», мне кажется, и стоит искать ключ к пониманию стиля церемоний «Сделано в России». То, что происходит на наших глазах, возможно только здесь и сейчас, именно в этом сочетании пространства, приглашенных лиц, сказанных слов. Повторить это невозможно. И никакая самая качественная видеозапись не в состоянии передать нечеловеческое напряжение спрессованного времени, этих высоких частот, этой вибрации нервов организаторов и исполнителей, о которой никто никогда не догадывается ни в зале, ни у экранов своих компьютеров.