Как написать новейшую историю современного искусства в России

Русский репортерКультура

Nemoskva и колонизаторы

Как написать новейшую историю современного искусства в России

Наталья Зайцева

В мастерской художника Андрея Поздеева эксперты посмотрели работы молодых красноярских художников

Проект NEMOSKVA придумал Государственный центр современного искусства (ГЦСИ-РОСИЗО), который летом отправил 50 именитых иностранных философов, кураторов, экспертов по современному искусству в путешествие по Транссибу. Они даже более-менее вернулись. Но что мы узнали в итоге про современное искусство в регионах? И бывает ли региональный совриск — или он, как физика или математика, может быть только глобальным?

— «Немосква», ха! — фыркает пассажир на вокзале, увидев надпись на высоко поднятой табличке в Екатеринбурге. В этом названии слышится привычное для россиян шутливое презрение к Москве, оно же — гордость через отрицание.

Пять десятков иностранцев, вдоволь пообнимавшись со знакомыми им уральскими арт-менеджерами, едут в Сысерть — на выездную выставку в заброшенном заводском здании. Позади Нижний Новгород и Пермь, впереди вся Сибирь и Дальний Восток.

Куратор проекта Алиса Прудникова говорит, что ей так надоело слышать «Екатеринбург? Это так далеко!» от всех, кого она звала на Уральскую индустриальную биеннале предыдущие годы, что она решила: сейчас я вам покажу, что такое настоящее далеко. И показала.

Немосква: страна советов 

Один из пассажиров — специалист по «медленному времени» Карл Оноре (миллион просмотров на TED), наткнувшись на меня в аптеке где-то в Тюмени, устало спросил, все ли дезодоранты в России стоят 900 рублей. Изначально Прудникова представляла себе неспешные разговоры в поезде и безграничные просторы, поэтому журналист Карл Оноре и появился в числе путешественников, но затея с медленным временем провалилась: слишком скорые в России поезда, слишком много нужно успеть в каждом городе. Экскурсия, поездка в загородную галерею, обед, встреча с местным сообществом, ревю идей, дискуссия и деловая вечеринка перед сном — примерно так выглядит типичный день путешествия. Карл Оноре, естественно, не успел прочитать свою лекцию, но внес вклад в проект фразой Anything worth doing is worth doing slowly («Все, чем стоит заниматься, стоит того, чтобы заниматься этим медленно»). И сразу после этого уехал. Буржуйский вариант знаменитой фразы Венички: «Все на свете должно происходить медленно и неправильно».

Кураторы одалживали друг у друга шампуни, забывали в автобусах ноутбуки и отбивались (по рассказам) от встреченных в караоке-баре гомофобов. Кураторы сменяли друг друга: каждые семь дней одна группа улетала, прилетала другая. Весь путь от Нижнего Новгорода до Владивостока осилила только романтическая пара двух философов из Берлина — Надим Самман и Делия Ханна. Надим известен в России как куратор Московской молодежной биеннале в 2016 году, которая проходила на Трехгорке; также он был куратором Антарктической биеннале, где художники показывали с ледохода свое искусство пингвинам и китам, а также выкладывали на снегу остатки запасов еды в качестве арт-проекта. Делия занимается историей катастроф и антропоценом. Наверное, в этой поездке их интересовала Земля как таковая. Надим, например, очень удивлялся, что Новосибирск находится на широте Непала, а в Омске, in the middle of nowhere, он может сходить в приличный барбершоп.

Микро-арт-группа «Город Устинов», Манифест (Без названия), 2018

Главная культуртрегерская задача экспертов — проводить ревю идей в городах, чтобы найти проекты для итоговой выставки невоплощенных идей. Как это может выглядеть, показывала выставка «Большая страна — большие идеи», которая ехала за поездом в фургоне и монтировалась в каждом городе, где проходило ревю. Эскизы отобранных «больших идей», например, такие: микроарт ижевской группы «Город Устинов» — крошечные кусочки перьев, стружек, камушков и ниточек, разложенные в строгие ряды, и пинцет, которым зритель может их перекладывать, отвечая художникам на их языке. Или — «пост-интернет»-проект екатеринбургской художницы Люды Калиниченко, которая документировала мусор, производимый ею во время сидения в интернете; фотографии мусора на 500-метровой полоске ткани должны быть размещены на полях Свердловской области. Проект Глафиры Северьяновой и Ивана Галузина из Мурманска — сравнение книг отзывов на выставки современного искусства норвежцев и русских (русские дают художникам гораздо больше советов). Кто знает — если бы автору этой статьи дали больше места в книге отзывов, то, возможно, этого материала, полного полезных советов, и не было бы.

Оказалось, кстати, что приграничные регионы типа Мурманска — с точки зрения совриска скорее ЕС, чем Россия: Александр Буренков в своей кураторской экскурсии по выставке говорит, что они в ГЦСИ «открыли» для себя мурманских художников, хотя те давно успешно работают в Норвегии. Совет: будьте внимательны друг к другу!

Художества на грани сдвига

На ревю было много и откровенного трэша. Причина — отсутствие фильтра и свободный формат. Выглядит это так: за дугообразными столиками сидят по два-три эксперта, и к ним подсаживаются художники с проектами. Никакой регламентации у разговоров нет, правила рождаются на месте. Бейджиков тоже ни у кого нет.

В Екатеринбурге девушка по имени Малина садится за стол к Надиму Самману и Дарье Бочарниковой, представляющей бельгийский центр BOZAR. Работа Малины называется «Против интерпретации» и посвящена одноименному эссе Сьюзен Сонтаг. Малина начинает говорить на английском очень тихо, Надим просит ее говорить громче, но в шуме голосов все равно мало что слышно.

— Значит, вы вдохновились Сьюзен Сонтаг и решили делать иллюстрации к ее тексту? — Надим и Дарья смотрят на яркие цифровые коллажи в руках художницы.

— Я бы не назвала это иллюстрациями.

— Почему вы читали Сьюзен Сонтаг?

Я не слышу ответа. Кажется, Надим и Дарья тоже.

— Выглядит как обложки. Куда вы хотите дальше пустить эти цифровые коллажи? Какое у них назначение?

— …

— Я не слышу, — говорит Надим.

— ...museum space.

— Вы хотите их напечатать на холстах?

Эксперты Надим Самман и Делия Ханна

— Да.

— Каков ваш бэкграунд?

— Я изучала дизайн и работала иллюстратором.

— Если вас интересуют отношения текста и образов, то, возможно, вам близки московские концептуалисты? — задает вопрос Дарья Бочарникова.

— Да, я видела их. Я думаю, каллиграммы — это интересно. Но мне хочется работать с текстом более значительным.

— Вы сказали, что вы хотите быть художником. Почему вы хотите быть художником? — тоже вопрос Бочарниковой.

— Я этого не говорила.

— Я вам предложу вот какой метод, — говорит Надим. — Найдите эссе Сьюзен Сонтаг, которое вам нравится, и сделайте по одному изображению для каждой страницы эссе. А затем сделайте книгу. Так вы создадите грамматику, язык.

За другим столом стильная блондинка в плюшевом свитере показывает экспертам коллажи с обнаженным телом; название проекта «Тело на границе эволюционного сдвига». Кураторов привлекает одна распечатка: огромные бумажные стикеры на городской мраморной стене.

— Вы сделали это в городе на стене, это скетч для стены?

— Да. И еще я сделала видео, — кураторы смотрят видео, похожее на калейдоскоп.

— Где вы брали моделей? — спрашивает Габи Нгкобо, куратор X Берлинской биеннале.

— Это мое тело.

— Вы обращались к традиции, мандале? — комментирует Габи видео.

— Я не совсем поняла, — отвечает девушка по-русски; переводчик помогает, упуская мандалу.

— Нет, я сама. Возможно, мне не хватает технических навыков…

Павел Отдельнов, «Психозойская эра», фрезерованная доска МДФ, масло. 34х48,5, Тюмень, 2018

— Интересно ли вам думать об альтернативном теле, не о технологиях? — спрашивает Габи.

Переводчик упускает альтернативное тело при переводе: «интересно ли вам думать об изменениях тела без технологий»? Художница говорит об эволюционных изменениях зрения и походки.

— Это напоминает гиперреалистические скульптуры Патриции Пиччинини, посмотрите ее работы, — говорит художница Моника Нарула.

Девушка кивает, но не записывает. Переводчик молчит.

— Посмотрите еще работы русской художницы Елены Артеменко, она тоже работает с телом, — говорит Елена Ищенко, основательница журнала об искусстве aroundart.org.

Художница не записывает. От их диалога возникает ощущение обидной дискоммуникации, в которой проявляется сразу все: невозможность объяснить что-то за пять минут про волнующие западных кураторов тренды типа «альтернативного тела»; в среднем плохой английский наших соотечественников (которого они к тому же стыдятся); неумение усваивать информацию.

Совет: художники, не стыдитесь!

Думай глобально, действуй глокально

Землепроходный характер проекта стал приманкой для международного арт-сообщества: когда еще прокатишься в поезде по Транссибу!.. Однако эдакий «колониальный взгляд» на страну — со стороны более образованных западных кураторов и более могущественных московских организаторов — стал причиной критики NEMOSKVы. Во-первых, само название. Лишенные привилегий условного студента Британки или Школы Родченко, живущие в шести часах лета от главных выставок Гаража и ММОМА, художники из регионов действительно переживают по поводу своей провинциальности, и название их троллит. А им, может, хотелось бы самоопределяться вообще не через Москву.

Странная роль объектов для изучения тоже коробила. Художники Анна и Виталий Черепановы, бывшие участники арт-группы ЖКП из Екатеринбурга, решили перевернуть оптику: это мы будем спрашивать экспертов, кто они такие. Нацепив самодельные бейджики, они поехали автостопом за экспертами по городам. Отличная рекурсивная акция — ее бы хорошо задокументировать и в Брюссель на выставку. Но уже в Омске ребята развернулись домой, так как надо было кормить кошку.

Алексей Мартинс, «Фиалки из мертвой земли», эскиз к проекту, 2018

В соцсетях многие художники обвиняли проект в колониальном отношении к регионам, в том, что он сливает все города в одну недифференцированную «немоскву», отвлекает внимание от тихих инициатив на местах и создает ощущение, что искусство — это то, что происходит с официозной помпой. Отдельным пунктом критики были ревю идей, в которых критики усмотрели не эгалитарность, а хаос.

Эксперты всю эту критику, конечно, предвидели и много разговаривали на темы колониализма, самоорганизации и методов отбора работ. Куратор из Греции Марина Фокидис, например, рассказала, что когда престижная масштабная выставка «documenta 14» приехала в Афины, то организаторов там встретили трафаретные надписи на стенах «Дорогая documenta, я отказываюсь экзотизировать себя ради того, чтобы вы увеличивали свой культурный капитал».

Младший куратор Музея Гуггенхайма Сяоюй Вэн говорит, что отрицать проблему бессмысленно — надо ее признавать и, если уж пишешь историю искусства страны, будь то Китай или Россия, стараться уходить от стереотипизирования. А для этого «усложнять повествование», оценивать предмет с разных точек зрения, знать социально-политический контекст.

Моника Шевчик из Чикаго соглашается с ней: история — сложная вещь, ее могут писать все, с разных позиций. И даже из незначительного положения (from minor position) можно написать «Войну и мир», которая станет глобальной, как классическая русская проблема «маленького человека». Кроме того, Шевчик отметила, что самые важные вещи в современном искусстве начинались в малых группах, поэтому важно влиять на тех, кто рядом.

Антонио Джеуза, куратор из ГЦСИ, на конференции в Тюмени заявил, что регионального современного искусства не существует в принципе: есть национальное — спонсируемое государством или возникающее под воздействием понятия «национальное» — и локальное, рождающееся на маленькой территории и способное разрастись до глобального, как ливерпульская четверка The Beatles.

Есть слово glocal — это сплав local и global. Глокальным называется такое местное искусство, в котором проявляются глобальные тренды. Например, работа Наташи Юдиной из Томска — скульптурная голова Ленина, полностью обшитая белым кроличьим мехом, называется «Ленин в зимнем уборе». Язык этой работы — современный, диссенсуальный, то есть не предлагающий однозначной трактовки, не содержащий в себе лобовую метафору — а значит, симпатичный для многих ценителей современного искусства в мире глобальный язык. Содержание при этом и локальное (бюсты Ленина, кроличий мех), и глобальное (Ленин). Таких работ не очень много, и Наташа Юдина уже известная художница, ее не надо «открывать»; в Томске ее скульптуры представляли экскурсии как работы местной знаменитости.

Два совета: не забудьте покормить кошку и не экзотизируйте себя.

Регионов больше нет

— Думаю, здесь предстоит переосмыслить, как преподается визуальный язык, как он передается, — говорит кураторка Берлинской биеннале Габи Нгкоба. — Мне показалось, что люди черпают свои знания из интернета и арт-центров, но сама система образования не оборудована для них.

Художник должен понимать, как его работа соотносится с мировым искусством. Заниматься современным искусством, не общаясь со своими коллегами, невозможно. Интернет здесь помогает мало. «Мы это поняли еще 20 лет назад», — говорит Кристиана Пол, специалистка по самому технологичному виду современного искусства — цифровому. Важна мобильность и личное общение. Почему на Западе не говорят про «региональное искусство»? Потому что художник из Берлина может иметь мастерскую в США, и уже непонятно, кого он представляет.

Александр Буренков, проводя экскурсии по выставке «больших идей», любит приводить в пример Люду Калиниченко из Екатеринбурга, которая определяет себя через «пост-интернет», потому что училась в Берлине и там попала под влияние главных фигур этого направления. «Хотя казалось бы — где Екатеринбург и где пост-интернет?» — говорит Буренков (хотя мы уже знаем, что Ебург недалеко).

Любопытно, что в сознании москвичей и иностранцев Сибирь отстоит от мировых процессов дальше, чем в ощущениях самих сибиряков. Каждый раз, разговаривая с художниками из Омска, Новосибирска или Красноярска, эксперты удивляются их чувству расстояния. Четыре часа езды из одного города в другой — ерунда, ночь в поезде — не проблема! Расстояние между Новосибирском и Красноярском — как между Москвой и Петербургом, но кажется, что города связаны гораздо теснее.

Людмила Калиниченко, «500м_онлайн», эскиз к проекту, 2018

Пара местных арт-активистов — Ангелина Бурлюк и Петр Жеребцов просто запрыгнули в поезд с экспертами в Новосибирске и наутро вышли в Красноярске. Здесь они раньше работали, в апреле вернулись на родину Пети в Новосибирск, чтобы поднимать местный филиал ГЦСИ. В поезде Петя и Ангелина, которая, кроме прочего, еще и топовый инстаграм-блогер, посоветовали журналистам пару модных клубов в Москве. Петр учился в Германии. В общем, этим людям явно не мешают ни расстояния, ни недостаток арт-институтов.

— А что мы продуктивного можем сказать, обозвав подобный проект колонизирующим? — отвечает Жеребцов на претензии своих коллег — новосибирских художников. — Мы можем сформулировать критическую программу, заявить: «Мы не участвуем, зачем нам встречаться с кураторами, которых со всего мира собрали, мы дальше будем вариться в своей кастрюльке, искать свои пути, чтобы становиться интернациональными». Можно сказать: мы умные, мы доедем до Венеции сами. Но если ты хочешь влиять на среду, важно участвовать в проектах, которые реализуют твои друзья, кураторы, активисты.

Ну, сойдет за совет.

Что дальше

— Я поняла, что институции ни черта не работают — работают просто люди, и в них главная энергия и сила, — говорит комиссар проекта Алиса Прудникова.

ГЦСИ столкнулся с тем, что от него хотят не экспертизы, а помощи в создании среды для современного искусства.

Когда я задаю вопрос Александру Буренкову, представителю ГЦСИ, о том, почему русское искусство в таком незавидном положении, он отвечает: дело не столько в бедности населения, сколько в незаинтересованности власти и бизнеса.

— В Индии люди живут гораздо беднее, чем россияне, но при этом у них есть современное искусство. Проблема в отсутствии образования, государственной поддержки. Весь китайский пузырь на рынке искусства возник, потому что местные олигархи стали покупать молодое искусство, стали в него инвестировать. А у нас до сих пор те олигархи, которые могут это делать, инвестируют в Герхарда Рихтера. У нас не появился рынок.

Когда в солнечном Красноярске молодые энтузиасты Оксана Будулак и Саша Санников ведут тебя за гаражи, чтобы показать уникальный холм с советской доской почета, которую они стали использовать как рамы для стрит-арта, и рассказывают, как начали проводить аукционы и даже установили ночное освещение, — всему этому, конечно, радуешься, но задаешься вопросом: а что будет с этими энтузиастами дальше? Допустим, в Красноярске их ждет работа с мощнейшим музеем совриска «Площадь Мира», который расположен на берегу Енисея в последнем в СССР громадном музее Ленина. Внутри много антисоветских экспозиций, отчего «Площадь Мира» чем-то напоминает модный Еврейский музей в Москве.

Но вообще быть художником или куратором в «немоскве» — незавидная карьера.

— У меня иногда возникает ощущение самоэксплуатации; если я назову свою зарплату в Краснодаре, вы будете смеяться, — говорит Елена Ищенко, куратор центра современного искусства «Типография» в Краснодаре и основательница журнала around.org. — Эта самоэксплуатация рождает ощущение усталости. Ты так много стараешься, твои друзья художники делают бесплатно проекты, их приглашают в Москву, им не платят гонорары, они вкладывают кучу своих денег… Зачем? Все большие проекты в локальной среде вырастают из невероятных усилий, самоорганизации, и если в какой-то момент эта самоорганизация не получит бюджет на большой проект, все просто схлопнется и исчезнет — никакого регионального искусства просто не будет.

Елене, которая выступила с этой речью на дискуссии в Екатеринбурге, аплодирует вся интернациональная аудитория.

Что тут посоветовать? Может, вы дадите совет?

Фотографии: nemoskva.art

Хочешь стать одним из более 100 000 пользователей, кто регулярно использует kiozk для получения новых знаний?
Не упусти главного с нашим telegram-каналом: https://kiozk.ru/s/voyrl

Авторизуйтесь, чтобы продолжить чтение. Это быстро и бесплатно.

Регистрируясь, я принимаю условия использования

Рекомендуемые статьи

Театр Театр

Обзор новых постановок. Рекомендации и оценки

Русский репортер
Game over Game over

Леван Горозия закрывает проект L'One, просуществовавший семь лет

Cosmopolitan
Униженные, оскорбленные и обиженные Униженные, оскорбленные и обиженные

Как писатели задевали близких своими произведениями

Weekend
Ревнуйте, но не слишком сильно! Ревнуйте, но не слишком сильно!

Пять рекомендаций, которые помогут взять чувства под контроль

Psychologies
Ксения Хаирова Ксения Хаирова

О Валентине Талызиной, актрисе поистине уникальной

Караван историй
Как Беня украл Рождество Как Беня украл Рождество

20 декабря в прокат выходит анимационная комедия «Гринч»

Cosmopolitan
Фейк-ньюс-вторресурс Фейк-ньюс-вторресурс

Как фальшивые новости добрались до пакетов и почему это важно

Русский репортер
«Девушка, которая застряла в паутине»: как продюсеры продвигали фильм, чтобы мы пошли в кино «Девушка, которая застряла в паутине»: как продюсеры продвигали фильм, чтобы мы пошли в кино

В российский прокат выходит фильм «Девушка, которая застряла в паутине»

Esquire
Замуж за иностранца: 7 счастливых историй российских звезд Замуж за иностранца: 7 счастливых историй российских звезд

Любви покорны не только возрасты, но и расстояния

Cosmopolitan
Совершенство эстеровых технологий Совершенство эстеровых технологий

Слово Эстер ассоциируется с гармоничностью и совершенством

Популярная механика
Бессильная рука Москвы. Об итогах выборов в Хакасии Бессильная рука Москвы. Об итогах выборов в Хакасии

Финал выборов в республике Хакасия оформляет новую политическую реальность

СНОБ
Кого Леонид Федун выбрал в тренеры «Спартака» Кого Леонид Федун выбрал в тренеры «Спартака»

Кого Леонид Федун выбрал в тренеры «Спартака»

Forbes
Тест и обзор Huawei Y7 (2018): средний класс с морем недостатков Тест и обзор Huawei Y7 (2018): средний класс с морем недостатков

Тест и обзор Huawei Y7 (2018): средний класс с морем недостатков

CHIP
Непростой климат. Регионы, которых боятся инвесторы Непростой климат. Регионы, которых боятся инвесторы

Инвесторы так же, как и пять лет назад, приходят в одни и те же регионы

Forbes
Как обзавестись LP-проигрывателем Как обзавестись LP-проигрывателем

Магическая фраза «Пошли ко мне, пластинки послушаем» снова работает!

Maxim
Audi Q5: выбор не очевиден Audi Q5: выбор не очевиден

Запас прочности Audi Q5

АвтоМир
Что смотреть, если вам нравится сериал «Настоящий детектив» Что смотреть, если вам нравится сериал «Настоящий детектив»

Сериалы про особенности психики, правоохранительную систему и расследования

Esquire
Давид Самойлов Давид Самойлов

Дмитрий Быков — о Давиде Самойлове

Дилетант
Как вернуть техническому осмотру здравый смысл Как вернуть техническому осмотру здравый смысл

Простой и недорогой путь реформации техосмотра

Forbes
11 советов о новогоднем шопинге в положении 11 советов о новогоднем шопинге в положении

Наши советы помогут вам организовать предпраздничный шопинг

9 месяцев
Азбука ухода за грудничком Азбука ухода за грудничком

Ничего сложного в уходе за крохой нет – давайте вместе убедимся в этом

9 месяцев
Спасибо, что уволен! Спасибо, что уволен!

Как справиться с увольнением с минимальными потерями

Psychologies
Пища для размышлений Пища для размышлений

Чем заменить вредные продукты и как избежать гастрономических соблазнов

Cosmopolitan
Первый в лиге Первый в лиге

Как Энди Дин создал одну из самых успешных киберспортивных команд в мире

Forbes
Электростанция на колесах: как использовать машину в качестве зарядки Электростанция на колесах: как использовать машину в качестве зарядки

Nissan Leaf после смерти может отдавать свои органы энергосистеме

Популярная механика
Как выбрать очки виртуальной реальности: топ-6 лучших вариантов Как выбрать очки виртуальной реальности: топ-6 лучших вариантов

Представляем подборку из десяти лучших шлемов виртуальной реальности

CHIP
Дом во льдах Дом во льдах

История дрейфующих станций «Северный полюс» – это летопись подвига во имя науки

Популярная механика
Искусственный интеллект мухи овладел функцией распознавания мух Искусственный интеллект мухи овладел функцией распознавания мух

Распознавание лиц теперь доступно и искусственному интеллекту

Forbes
Чем отличаются различные покрытия имплантов и кое-что о зубных мошенниках Чем отличаются различные покрытия имплантов и кое-что о зубных мошенниках

Чем отличаются различные покрытия имплантов и кое-что о зубных мошенниках

Maxim
Летучий британец: тест-драйв нового Bentley Flying Spur Летучий британец: тест-драйв нового Bentley Flying Spur

Bentley Flying Spur V8 S по дороге не едет, а летит

Forbes
Открыть в приложении