Музей «Полторы комнаты»
«Полторы комнаты» выросли из частного музея-квартиры Иосифа Бродского в важнейшую городскую достопримечательность и влиятельную культурную институцию. Амбиций у — музея «Полторы комнаты» — больше, чем на полтора дома: к мемориальной экспозиции-блокбастеру, открытой на месте бывшей коммуналки Бродских, уже присоединились несколько квартир и помещений, работающих κακ галереи, книжный магазин и ресторан.
Основатель институции, глава компании Fort Group Максим Левченко собрал в доме Мурузи петербургско-московскую команду мечты всех поколений: архитектор Александр Бродский придумал образ музея со стенами из красного необработанного кирпича и открытой дранкой, куратор Марина Лошак стала виртуозом камерного выставочного формата (Рогинский! Базелис! Пивоваров!), арт-директор Анна Маленкова создала музейный логотип из плана БТИ и возвела мерч в культурный артефакт (те самые кепки «совершенный никто»! тот самый шопер «конец прекрасной эпохи»!), а молодой городской культуртрегер Юлия Сенина сделала из рефлексирующей ностальгии зумерский тренд.
Дримтим взял курс на междисциплинарность: в программе редкие экспозиции (первая за 20 лет петербургская персональная выставка художника-нонконформиста Михаила Рогинского), театр (диджитал-спектакль «Мрамор» в постановке Евгения Цыганова, созданный по заказу музея), лекции (их читают в том числе друзья Иосифа Бродского Михаил Мильчик и Эра Коробова), концерты (барочный ансамбль оркестра musicAeterna) и гастрономические сеты (в китайском ресторане «Пища династии Минь»).
Маленький частный музей «Полторы комнаты» — как параллельная вселенная, ради которой культурные энтузиасты заранее бронируют билеты на сапсан, знаменитости и государственные мужи перекраивают графики, а потом зависают в книжном над изданиями с закончившимся тиражом, пьют кофе на ход ноги у заваленных в стиле «Сталкера» румынских полок и получают укол вдохновения. Билеты на экскурсии по пространству по-прежнему не достать, временные выставки дают фору масштабным институциям, только что открывшаяся театральная программа бьет рекорды посещаемости и цитируемости. Арт-консультант Мария Крупнова выяснила, как команде «Полутора комнат» удается вмещать в себя города, страны и миры Иосифа Бродского, оставаясь при этом малогабаритной семьей во всех отношениях.
Максим Левченко, основатель музея «Полторы комнаты»
Как человек из мира бизнеса, Максим немногословен и четок. Как отец проекта — по-своему нежен и романтичен. «Наш рост — органический, пусть для многих это и удивительно. Проект начался с малого — с полутора комнат в коммунальной квартире дома Мурузи, где жила семья Бродского. Пространство было ограниченным, рядом жила соседка Нина Васильевна. Стало ясно: полноценный музей в этих условиях создать невозможно. Мы выкупили соседнюю квартиру, чтобы создать минимально необходимую инфраструктуру: лекторий, гостиная, выставочный зал, библиотека, туалет, гардероб». Этот первый шаг к музею, по словам Максима, произошел естественно — не ради увеличения масштабов, а чтобы дать людям возможность по-настоящему войти в пространство памяти. «Долгое время музей не имел отдельного входа. Посетители проходили через жилую парадную, что предсказуемо вызывало напряжение и жалобы соседей». Именно тогда родилась идея: организовать отдельный вход с улицы через нижнее помещение. Так появился книжный магазин и бар «Конец прекрасной эпохи» на первом этаже. «Нам кажется правильным, что путь в музей Бродского начинается через книжную лавку, царство книг». Катя Пантелеева, куратор этого направления, развернула там полноценный отдел букинистики, где сейчас, например, можно найти издания из библиотеки математика Анатолия Вершика. Зрелища предсказуемо дополнил хлеб. «Как только появилась возможность арендовать подвальное помещение, мы открыли ресторан “Пища династии Минь”. Иосиф Бродский любил китайские рестораны и часто водил туда друзей в Нью-Йорке. Это не случайное дополнение, а еще один способ рассказать о поэте через детали его жизни, через гастрономический опыт, который переживают гости. С азиатскими коктейлями и китайским байцзю всё хорошо усваивается». Максим человек системный, слияния и поглощения для него не пустой звук. Поэтому «Квартира № 34» на пятом этаже, прямо над «Полутора комнатами», тоже стала активом музея. «История этой квартиры оказалась тесно связана с культурой Серебряного века: здесь жили Зинаида Гиппиус и Дмитрий Мережковский. Ее решили использовать в разных целях: как гостевую, чтобы можно было пожить в доме Мурузи и почувствовать его атмосферу, и как пространство для выставок». Конечно, во всех направлениях, куда шагает команда Левченко, появляется порядок и необходимый музею и посетителям уют. Реставрация парадных, в том числе мемориальной — той самой, через которую ходили Бродские, — логичная культурная интервенция. Так же последовательно и неслучайно к музею пришла «Квартира № 7». Когда команда «Полутора комнат» осознала, что для работы с совриском, инсталляциями и книгой художника им не хватает пространства, начали искать подходящее место. «Эта квартира идеально подошла под задачу: просторная гостиная с окнами на Литейный, красивые эркеры, несколько отдельных комнат, которые можно адаптировать под выставки». Первая же выставка художника второй половины XX века, одного из основателей русского поп-арта Михаила Рогинского, стала блокбастером, хоть это слово команда музея не любит. Тем не менее экспозицию продлевали несколько раз, рыночная стоимость Рогинского выросла, слава о квартире уже как об отдельном явлении в рамках музея выплеснулась за берега Невы.
«Любимый вопрос» Максима: станет ли Музей Бродского полноценным «домом-музеем»? «Я всегда отвечаю: нет, и в этом его ценность. Дом Мурузи — жилой дом. Проект музея не вытесняет реальную жизнь, а бережно существует рядом с ней. Я сам являюсь председателем совета дома, и для меня важно, чтобы жизнь в нем становилась лучше: от починки инженерных систем до ремонта парадных. Мы обсуждаем планы по благоустройству внутреннего двора, чтобы создать место тишины и покоя для всех жильцов. Есть и другие пути развития: например, квартира князя Мурузи — большое историческое пространство с отдельным входом, которое может стать еще одной точкой музейной среды». Разумеется, старый фонд, еще и с коммунальной нагрузкой, — это всегда проверка не только бизнес-логики, но и психики. Количество вопросов, проблем и нюансов, которые ежедневно решает команда, — не сосчитать. При этом вся трудоемкая история для Левченко — любимая. «Любимые сотрудники, кураторы, художники, архитекторы. Любимый Бродский. Музей стал не просто проектом — он изменил меня и мою жизнь. Поэтому каждый этап, каждая встреча, каждое открытие здесь для меня особенно дорого. Музей Бродского растет не по строительным планам. Он растет потому, что появляются новые идеи, смыслы и потребности. И это развитие такое же живое, как жилой дом, в котором он находится».