Пункт назначения для женщин: как борются с домашним насилием в Северной Осетии
Основательница просветительского проекта «Хотæ» Агунда Бекоева рассказала Forbes Woman о том, как работает организация без финансирования и почему столица Северной Осетии стала пунктом назначения для женщин, бегущих от насилия из других кавказских республик
Как несколько активисток стали «Сестрами»
В сентябре 2019 года в Северной Осетии произошло событие, вызвавшее широкий общественный резонанс: от рук бывшего мужа погибла Регина Гагиева. Вадим Техов пришел к ней на работу и нанес многочисленные ножевые ранения. За пару месяцев до этого Гагиева неоднократно обращалась в полицию: бывший муж постоянно угрожал ей и применял силу. Силовые органы раз за разом отказывалась возбуждать уголовное дело, и Техов отделывался незначительными штрафами. Момент убийства попал на камеры видеонаблюдения, запись быстро распространилась по местным новостным пабликам.
Одной из тех, кто увидел шокирующие кадры, была Агунда Бекоева. Три года назад она была далека от общественной деятельности, как и от темы борьбы с домашним насилием. «Я воспитывала маленького сына, работала, но увиденное меня так ужаснуло, что я написала об этом эмоциональный пост в соцсетях, который неожиданно завирусился», — вспоминает она. На тот момент у Бекоевой было около 550 подписчиков, но ее текст репостнули больше 900 раз. Под впечатлением от случившейся трагедии Агунда Бекоева вместе со своей подругой Элиной Валиевой и другими девушками из Осетии решили объединить усилия и создать просветительский проект — чтобы писать о теме домашнего насилия «как умеют». Так появилась организация «Хотæ», или, в переводе с осетинского, «Сестры».
Первоначальная цель проекта была скромной. Основательницы рассчитывали создать группу, через которую местные женщины могли бы получать полезную информацию по теме бытового насилия: памятки по личной безопасности, новости о важных законодательных инициативах, выдержки из интервью психологов и юристов. В первые же сутки после создания на «Хотæ» подписались почти 7000 человек. Свою помощь проекту стали предлагать не только женщины, но и мужчины. Бекоева рассказывает, что вместе с предложениями помочь посыпались и письма с просьбами о помощи: «Именно посыпались: люди решили, что во Владикавказе открылась служба помощи или кризисный центр, и стали писать и звонить с просьбой помочь. Мы получили десятки сообщений в первые же недели. Это было еще одно потрясение: я не подозревала, что запрос на кризисную помощь в Северной Осетии будет таким большим».
По словам Бекоевой, истории, с которыми обращались к «Хотæ», были разными — от преследований до убийств. Многие писали о рукоприкладстве, угрозах, шантаже, экономическом насилии: у женщин отбирали детские пособия и пенсии, оформляли на них займы. Приходило много запросов на материальную помощь от матерей-одиночек, которым не на что было купить подгузники и питание для своих детей. Однажды в директ проекта в Instagram (принадлежит компании Meta, которая признана в России экстремистской и запрещена) пришла фотография из морга — девушка, мать которой убил сожитель, искала хорошего адвоката и просила о помощи. Первое время подобные сообщения вызывали у активисток слезы, а многим участницам проекта пришлось покинуть команду: не получалось выдерживать столько негатива и эмоций. Агунда Бекоева признается: до создания проекта она не подозревала о том, что люди могут приносить друг другу столько страданий, а насилие — принимать столь разнообразные формы.
Организация работает без привлечения дополнительного финансирования, на личные средства основательницы, хотя, по словам Агунды, предложений о помощи было много. «Я пошла на этот шаг сознательно, не принимая никаких пожертвований. Когда возникает необходимость финансово обеспечить базовыми вещами тех, кто просит о помощи, я делаю это из своих средств», — делится она. Бекоева объясняет, что через полгода работы организации окончательно поняла, что не готова брать ответственность за распределение финансов. «Я не хотела, чтобы кто-то мог сказать, что я зарабатывала на бедных женщинах и жертвах насилия. Когда мы только создали организацию, нас постоянно обвиняли в желании сделать именно финансовый проект и зарабатывать на нем деньги. Меня это задевало, и чтобы избежать подобных разговоров, я решила не брать ни копейки за нашу активность»,