На роду написано
Спустя сто лет, через несколько поколений, к нам доносятся отзвуки событий Великой Октябрьской революции 1917 года. Подчас мы не осознаем, что происходящее с нами – это весточка из прошлого.
Вряд ли найдется семья, которая могла бы жить в абсолютной изоляции от внешних обстоятельств. То, что происходит в социуме, обязательно влияет на нас. Особенно в переломные моменты истории, когда общество стремительно, иногда одномоментно, переходит в иное состояние – как вода превращается в пар или лед. Октябрьская революция безусловно была большим кризисом. Настоящая гуманитарная катастрофа – признают историки, социологи, культурологи и психологи.
Страх по наследству
«Все сферы жизни претерпевали необратимые изменения, и каждое из них влияло на семью», – объясняет семейный психотерапевт Ирина Масальская. Происходила кардинальная смена семейных параметров, изменялись границы. Семья потеряла свою территорию. Квартиры в городах «уплотнялись» (вспомним булгаковского профессора Преображенского, к которому хотели подселить пролетариат), нередко люди навсегда теряли дома. Кто-то вынужден был покинуть новую Россию с ее чуждыми законами и этическими нормами.
Отчаяние предков потомки чувствуют спустя десятилетия. «Я просыпалась ночью, окидывала взглядом комнату и думала о том, что завтра у меня это отнимут, – вспоминает 45-летняя Елена. – От мамы узнала, что у моего прадеда был дом и в нем – своя аптека. В 1918 году их раскулачили: он, прабабушка и 9 детей остались на улице». После революции изменились правила, традиции и ритуалы. Исчез прежний институт брака: у церкви отняли право регистрировать рождение и бракосочетание. В моду вошла теория «стакана воды», гласившая, что удовлетворять свои сексуальные потребности следует так же просто, как утолять жажду. Появилась новая агрессивная одежда: черная кожаная куртка и красный платок или ленточка. Раньше домочадцы собирались за одним столом на обед и ужин, читали утренние молитвы, в воскресенье ходили в церковь. Теперь же обедать молодой советской семье предлагалось в столовых, даже квартиры для пролетариев строили без кухонь. На смену традиционным праздникам пришли 7 Ноября и 1 Мая. В дореволюционной России Рождество и Пасха объединяли все сословия: богатые угощали и одаривали прислугу, подавали бедным. Праздновали открыто, широко. «В старину день ангела, или именины, считался более важным, чем день рождения, – поясняет Ирина Масальская. – В послереволюционной России поддерживать традиции старинных религиозных праздников стало опасно. О духовной жизни нельзя было говорить вслух».
Ради безопасности приходилось забывать и искажать прошлое, придумывать не только новые имена и фамилии, но и социальное происхождение, другие анкетные данные. Духовенство и дворянство как сословия перестали существовать. «Сомнительные» родственники иногда вовсе исчезали, чтобы не подвергать опасности близких. История семьи часто передавалась дальше с пробелами и фальсификациями. И тогда потомки испытывали душевное беспокойство. «Я долго не мог понять, почему в любом своем удачном проекте чувствую себя самозванцем, я как будто не имел права на успех и счастье, – делится 42-летний Игорь. – Дедушка по семейной легенде был героем. Когда я узнал, что он работал в НКВД, все встало на свои места. Я понял: эти стыд и вина не мои».