Поворот не туда
На протяжении своей истории Москва неизменно расширялась и хорошела. Опасные в недавнем прошлом окраины становились престижными районами. «Правила жизни» поговорили с Александром Усольцевым – москвоведом, экскурсоводом и автором канала Moscowwalks – о том, какие районы города в прошлом считались опасными.
Символом неблагополучного района дореволюционной Москвы давно стала Хитровка – Хитровская площадь. Глядя на этот тихий и сонный уголок неподалеку от станции метро «Китай-город», отделенный от тусовочной части района многочисленными переулками, сложно поверить, что когда-то сюда лучше было не заходить. Верить и не нужно, ведь имидж Хитровки во многом проистекает из достаточно предвзятой литературы. Речь, конечно, о сборнике очерков «Москва и москвичи» Владимира Гиляровского, к объективности которого есть вопросы.
«Написана «Москва и москвичи» в начале 1930-х годов. Во-первых, Гиляровский тогда был уже немолод и почивал на лаврах «короля репортеров». Во-вторых, будучи человеком, тонко чувствующим конъюнктуру, он изобразил Хитровку по-настоящему чудовищным местом, а в эпилоге, который сейчас, кстати, не всегда публикуют, прямым текстом сказано, что только советская власть смогла это все наконец победить», – объясняет Александр Усольцев.
Тогда что же на самом деле представляла собой Хитровка и какой район был центром криминального мира дореволюционной Москвы?
По одному здесь не ходят
На Хитровской площади находился рынок сезонных рабочих, где собиралась не самая образованная провинциальная публика, возникали грязные общежития, процветал мелкий криминал, рекой лился некачественный алкоголь и постоянно возникали мелкие конфликты на бытовой почве. Некоторые обитатели района промышляли в соседнем Зарядье, где лишиться кошелька было еще проще: у части домов были крытые галереи, где шла торговля – рай для карманника. Но назвать Хитровку центром криминальной жизни дореволюционной Москвы нельзя. И огромное число фотографий этого района – тому доказательство: туда можно было прийти с фотоаппаратом и с ним же благополучно уйти.
По словам Усольцева, далеко не во всех районах дореволюционной Москвы можно было позволить себе такую роскошь: «За свою карьеру я видел если не миллионы, то сотни тысяч фотографий Москвы разных лет, и среди них толком нет ни одной фотографии Грачевки – нынешней Трубной улицы – и окружающих ее многочисленных переулков. По-настоящему неблагополучным районом, где процветали криминал и гоп-стоп, была именно Грачевка».
В эти переулки боялись соваться самые лихие хулиганы Хитровки. Секрет прост – если Хитровская площадь даже по меркам конца XIX – начала XX века находилась в центре города, то Грачевка – самая его окраина. Последний переулок не просто так получил свое название. Как и любая окраина, Грачевка привлекала сомнительную публику. Прежде всего она была известна своими притонами. В дореволюционной Москве Грачевка играла ту же роль, что и площадь Пигаль и ее окрестности в Париже. Тот же Гиляровский вспоминает, что там жили сплошь «марухи» и их «коты» – представительницы древнейшей профессии и суровые мужчины, готовые разрулить их проблемы.
Криминальную составляющую Грачевки подпитывал и расположенный параллельно ей Цветной бульвар – достаточно фешенебельная улица, по которой любила прогуливаться приличная публика. Да и открывшийся в 1880 году цирк привлекал платежеспособную аудиторию, а вместе с ней и лихих людей, желавших сделать ее чуть менее платежеспособной. Расчет был на то, что городовой не рискнет в одиночку преследовать карманника, который мгновенно нырнет с Цветного в переулки. Конечно, периодически полиция устраивала рейды по всей Грачевке, но изменить облик района смогла только советская власть.
Ревущие двадцатые
В 1920-е годы Москва стремительно менялась. И не всегда в лучшую сторону. Первопрестольная спустя двести лет вновь стала столицей. С властями в город потекли и денежные потоки. Город перестраивался полным ходом, спрос на рабочие руки был огромным, и в новую старую столицу хлынули жители деревень, разоренных гражданской войной, продразверсткой и военным коммунизмом.
Если в 1920 году в городе проживало чуть больше миллиона человек, то в 1930–1931 годах уже 2,8 миллиона. Ежегодно в советскую столицу переезжали 150–200 тысяч человек. Москва стремительно росла, места для всех не хватало: люди жили в ночлежках, дешевых общежитиях, у родственников и односельчан. Сформировавшаяся криминогенная среда привела к взрывному росту преступности.