«По умолчанию человек — это мужчина»: почему из-за дискриминации женщины чаще умирают от инфаркта и гибнут в авариях
Автор бестселлера «Невидимые женщины», британская исследовательница Кэролайн Криадо Перес собрала научные данные о том, сколько незаметных на первый взгляд сложностей в мире связано с тем, что под «среднестатистическим человеком» обычно понимается мужчина — и рассказала Forbes Woman о своей работе
Перес проанализировала разные сферы жизни и обнаружила, что гендерные данные не учитываются ни в бытовых вещах, когда определяется, например, количество туалетов в кинотеатрах или рекомендуемая температура воздуха в офисе (комфортной считается температурный режим, рассчитанный на худощавого сорокалетнего мужчину), ни в сферах более серьезных. Например, при автомобильных авариях женщины получают тяжелые травмы на 47% чаще, потому что стандартный манекен для краш-тестов — это мужчина ростом 177 см, весом 76 кг.
Книга «Невидимые женщины. Почему мы живем в мире, удобном только для мужчин. Неравноправие, основанное на данных» признана лучшей научно-популярной книгой 2019 года в Великобритании (на русском языке книга вышла в августе в издательстве «Альпина Паблишер»). Кэролайн Криадо Перес не вступает в дебаты о природе современного феминизма, она представляет факты дефицита гендерных данных в самых разных областях — от бытовой жизни и устройства рабочего места, до политики и медицинских исследований, от технологий и трудовых отношений до планирования городского пространства.
Систематизируя факты, Перес заставляет взглянуть на устройство мира по-новому и доказывает необходимость перемен. Мы поговорили с ней об этом.
Мне нравится концепция, которая лежит в основе вашего исследования. Не оголтелый феминизм, понимаемый как абсолютное равенство: мы личности, мы равны. А осмысленный подход: мы разные — и это надо учитывать. Вы привлекаете внимание к проблемам, связанным с недостатком гендерных данных. С чего началось ваше исследование?
Было два основных момента. Первый связан с медицинскими данными. Я занималась исследованием, связанным с заболеваниями сердечно-сосудистой системы. Дело в том, что предсказать сердечный приступ у женщин сложнее, чем у мужчин, поскольку особенности сердечно-сосудистых заболеваний у мужчин лучше изучено. И совсем не обязательно, что у женщин эти болезни протекают так же. Но мы по умолчанию привыкли понимать под человеческим организмом мужское тело.
Меня поразило, что даже в медицине, в сфере, которую по умолчанию считают объективной и лишенной гендерной идеологии, я столкнулась с ложью. Я готова была к тому, что столкнусь с чем-то подобным в кино, в политике — есть очевидные свидетельства того, что там процветает сексизм и расизм. Но не в медицине! Меня это шокировало.
Еще раз подчеркну, я привыкла к разговорам вроде «Почему так мало женщин-политиков? Почему большинство киноролей со словами отдают мужчинам?». Но эти споры не связаны с жизнью и смертью. В случае же с инфарктами речь идет о смертельной опасности. Я почувствовала, что это та тема, которая должна быть на передовице, это по-настоящему важно. И решила написать книгу.
Не думаю, что я первой обратила внимание на эту проблему, но на какое-то время мысль о мужчине как «человеке по умолчанию» стала моей навязчивой идеей. Она привела меня к осознанию того, чем является феминизм на самом деле. Я с детства не любила феминизм, поскольку считала, что из-за него женщины выглядят слабыми, как будто нам нужна какая-то дополнительная поддержка. Исторически ладно, но зачем обсуждать это сейчас, если мы равны и законы одинаковы для мужчин и женщин? Так я думала до 25 лет. Я думала, что не хуже мужчин, и если где-то мужчину предпочтут женщине, то только потому, что она оказалась недостаточно хороша.
В 25 лет — довольно поздно — я поступила в университет. Мне задали написать эссе о феминизме, а для этого нужно было прочитать несколько книг о феминизме и работ по лингвистике. Я их читала и закатывала глаза, они мне казались ужасно глупыми. Но одна из книг была о мужчине как о «человеке по умолчанию» в грамматике, о том, как слово «he» (англ. — «он») используется при описании гендерно-нейтральных вещей, не имеющих отношения к мужскому или женскому полу. В отличие от других языков, в английском категория рода довольно ограничена. Я наполовину аргентинка, поэтому знаю, что в испанском языке все значительно сложнее. Казалось бы, это касается только грамматики, поэтому беспокоиться не о чем, проблема по сути незначительная. Но я прочитала эту книгу, где на основании исследований доказывалось, что люди действительно представляют себе мужчину, когда слышат «он». Я никогда этого раньше не замечала, но ведь и я была в их числе, тоже думала о словах мужского рода как о «мужчинах». Меня это совершенно поразило, это ускользало от меня до тех пор, пока мне на это не указали прямо. Я поняла, что если думаю о ком-то, не зная, какого пола этот человек, я думаю о нем как о мужчине, потому что таким образом сформировано мое представление о мире. Мужское тело и мужской опыт подаются как опыт, заданный по умолчанию. С тем же самым я столкнулась в экономике и государственной политике. То, что мы думаем о мужчине как о стандарте — большая проблема. И многие люди этого даже не замечают. Я знаю это наверняка, потому что сама была такой же.
В общем, когда я наткнулась на историю с медицинскими данными о сердечно-сосудистых заболеваниях, то поняла, что речь идет не о феминизме или самооценке женщин, а буквально о вопросе жизни и смерти. Поэтому я решила: все, с меня хватит. Я сажусь писать книгу.
Готовясь к интервью, я запостила фрагмент из вашей книги про ежедневную работу по дому, за которую женщинам не платят, о том, что «во всем мире на долю женщин приходится 75% неоплачиваемой домашней работы» — и комментарии хлынули потоком. Причем мужчины реагировали именно так, как вы описываете: «Кто сказал, что мир устроен удобно только для мужчин? Что такого особенного делает женщина, да она просто ухаживает за детьми и убирает! Почему это вообще считается работой?». Как по-вашему, почему это происходит? Ведь у каждого мужчины есть мама, то есть они ежедневно видят, как их мамы убирают, готовят еду, стирают — что происходит в их голове потом?
Думаю, что они просто этого не замечают. Они не осознают, сколько сил нужно, чтобы все работало, это происходит без их участия. Около месяца назад вышла отличная статья американского автора о том, как сильно вырос объем неоплачиваемой работы, которую приходится выполнять женщинам из-за локдауна: следить за учебой детей, готовить, убирать и все остальное. Работы стало намного больше. Я даже не сразу поняла, что эту статью написал мужчина. Я это осознала, когда вдруг прочитала: «Я привык думать о себе как о заботливом муже, но мне не приходило в голову, сколько всего моей жене нужно сделать, чтобы наши дети просто пообедали. Я попробовал сделать им такой же сэндвич, как она, но они его есть не стали, потому что я упустил какой-то небольшой ингредиент». Женщины делают очень многое, чего мужчины попросту не замечают и не знают, каких усилий это стоило.