«Я просто очень быстрый человек»
Юлия Снигирь не любит откладывать на завтра то, что можно сделать прямо сейчас. О том, что она считает нетерпение плохой чертой и почему учится не форсировать, мы поговорили в преддверии выхода новой серии на видеосервисе START проекта «Хороший человек», где актриса исполнила главную роль — следователя по особым делам
Пока еще сложно по первой серии решить, насколько хорошим получился «Хороший человек», но что важно — хочется и в следующий четверг включить видеосервис START, чтобы узнать, что будет дальше. Помню, ты говорила, что ты свои работы не любишь смотреть.
Ну, скажем так, были в моей жизни работы, когда много серий, у меня просто не хватало на них терпения. Вообще, конечно, я свои работы смотрю, просто хотя бы для того, чтобы делать работу над ошибками, понять, куда двигаться дальше. Этот сериал я точно посмотрю. Мне интересна реакция зрителей. Обычно в таком жанре держится интрига, кто преступник, а тут с первой серии ясно, кто маньяк.
А мне как раз вот это показалось очень интересным.
Да. Этот ход классический, но сейчас в целом трудно удержать зрителя. Вот американцы — они очень круто закручивают сюжет, чтобы ты смотрел и вообще не понимал ничего. Я долго не могла смотреть сериалы — не понимала, зачем столько времени тратить, но... однажды подсела. И у меня проснулось: «Не может быть! Срочно-срочно новую серию!» Из недавних — «Чики», они же выпускали серию в неделю. Я думала: «Да что же это за издевательство такое!» И то же было со «Звоните ДиКаприо!». Я посмотрела ночью серию и не могла вообще заснуть. Стала думать, у кого я могу спросить, что дальше будет, — написала Бурковскому в час ночи: «Андрей, прости, пожалуйста, за такой вопрос, но что будет дальше?» (Хохочет.) Он сказал, что не расскажет. В «Хорошем человеке» будет, конечно, много всякого ужасного происходить, но я бы не сказала, что там каждую минуту тебе и трупы, и черт знает что, но в целом он про другое. Моя линия там — очень строгая, закрытая девушка. (Юля играет следователя Евгению Ключевскую. — Прим. ОK!).
Правильная.
Ну как бы она правильная, но соль в том (и мне это как раз было интересно), что, кроме того что она засадила отца своего, в ней есть внутренняя ярость, она чувствует, что способна убить. Это очень интересное противостояние. Костя (режиссер Константин Богомолов. — Прим. ОK!) — человек умный, для этого жанра это очень хорошо. Он прекрасно образован, владеет словом, он чувствует ложь. Я ему что-то предлагаю — он всегда услышит. Не все режиссеры даже способны это произнести: «Согласен», — некоторые сразу начинают защищать то, что они уже придумали, что написали.
Юля, а я помню, что ты репетировала с Константином Богомоловым в МХТ «Три сестры», но что-то тогда не задалось?
Как-то мы очень долго репетировали, у меня терпение закончилось. (Улыбается.) Я поняла, что не могу никак подключиться к стилистике, не мое. Это какая-то своя форма, у меня с театром и так сложные отношения, а тут еще долго, месяцы репетиций, я не очень понимаю форму... Потом начались съемки, я убежала.
Можешь сбежать из проекта?
Когда это технически возможно, то легко. Это в кино уже не сбежишь особо, если подписался. Я в своей жизни делала очень много резких поступков, лишних иногда, когда сразу рубила сплеча, а потом жалела. Но про «Трёх сестёр», жалею я или нет? Наверное, нет.
Я сейчас не про жалеешь или нет, а про сотрудничество в данной ситуации. Похоже на закрытый гештальт.
Мне в любом случае работать с Костей интересно. Мне нравятся нестандартные вещи, а театральный режиссер в кино — не очень распространенная история, и это любопытно. Сразу кажется, что и подход будет обстоятельнее. Сейчас же часто как: быстренько сняли — и убежали следующее снимать. Тут все-таки штучный товар, скажем так. Не так уж много Костя снимает. Вот он снял первый сезон «Содержанок», сериал «Безопасные связи», у него был фильм. По сути, это четвертая его работа.
А про что для тебя эта история? Есть маньяк — по сути, травмированный человек. Но я вижу всех героев травмированными, для меня в картине много «нормальных» людей, которые, в общем-то, больны.
Да, мне тоже кажется, что эта история про всех нас — нездоровых, про то, что нас делает такими. Для меня это очень болезненная тема, я наблюдаю это часто. Вот я сегодня шла по улице — рядом милая маленькая девочка в розовом платьице сделала куда-то шаг, вдруг за спиной какой-то ужасный рык: «Куда ты пошла?!» Я обернулась — там мама ее стоит, просто готова ее убить. Или другой случай: снимали в Петербурге у Валерия Фокина, была ночная смена, встречали рассвет на Дворцовой площади, перекрывали там движение. Понимаю, что это очень неприятно, что люди спешат на работу, но то, как некоторые реагировали, было реально нездоровым. В кадре я и маленький ребенок шестилетний, нам холодно: я в платье, ребенок в шортиках, ночь, Питер... Останавливается мужчина на машине прямо в кадре и говорит: «Я отсюда не уеду — и всё», — вот назло. И я понимаю, что он не совсем здоров, у него расшатанная нервная система как минимум. Мне кажется, что мы все немножко на нервах. Вот под окнами дворники что-то кричат — и меня начинает колотить. Наверное, дело не в них, а в моей реакции.
Актеру вообще надо быть нормальным?
Хороший вопрос. Я много думаю об этом в последнее время. Когда я поступила в «Щуку», нас собрали и сказали: «Приготовьтесь к тому, что мы будем в течение четырех лет расшатывать вашу нервную систему». Согласна, организм должен быть подвижен. Но чтобы сохранить хорошую форму, нужно быть здоровым. Вот, например, Олег Павлович Табаков был крайне уравновешенным, об этом говорят люди знающие. Это при том, что он мог вот так (щелкает пальцами) засмеяться, заплакать... Или как у Ани Михалковой спросили на одной премии, когда наградили за прекрасный сериал «Шторм»: «А как вот вы приходите домой, тяжело выходить из роли?» Она ответила: «У меня дома столько дел, что, когда прихожу домой, я вообще не помню, что я играла. Я не могу вспомнить, что за роль сегодня была. У меня дети, куча вопросов...» Мне кажется, это абсолютно нормальный профессиональный подход. Я не очень люблю разговоры из серии «Я год погружалась...»