«Ждите второго акта»
Страна постепенно выходит из режима самоизоляции. Что произошло с нашей экономикой за эти месяцы? Какова общая картина? Какие отрасли умирают, какие выживают? Эффективны ли меры государственной поддержки? Об этом «Огонек» поговорил с Валерием Мироновым, заместителем директора института «Центр развития» НИУ ВШЭ.
-«Тогда считать мы стали раны», как сказал поэт. Итак, Валерий Викторович, что происходит сейчас с нашей экономикой после коронавирусного шторма?
— Если кратко: рецессия, то есть относительно умеренный, некритический спад, производства продолжается. И будет продолжаться еще несколько месяцев. Сейчас мы получили данные по экономике за май. В целом спад усилился с 11 процентов в апреле (по сравнению с таким же периодом прошлого года) до 12 в мае. Но общая картина очень пестрая. Основной движущий сегмент всей экономики — промышленное производство сократилось в мае на 9,6 процента, а в апреле падение составило 6,6 процента. Но и тут все непросто. В мае резко снизилась добыча нефти и газа — эти две отрасли несчастны каждая по-своему. С 1 мая по соглашению с ОПЕК+ мы начали сокращать добычу нефти (все помнят скандал, случившийся в марте на сессии нефтедобывающих стран). Потом были переговоры с США и саудитами, и в конце концов Россия оказалась вынужденной сократить добычу нефти на 17 процентов. Снижение производства в нефтяной отрасли — фактор совершенно «рукотворный». То же самое случилось и с газом — его производство в мае упало. Была теплая зима, и Европа увеличила запасы. Потом появилась угроза газовой войны с Украиной, и европейские потребители тоже на всякий случай заполнили свои хранилища.
замдиректора
Института
«Центр развития»
НИУ ВШЭ
Словом, в мае наше национальное достояние нас очень подвело и добавило те самые 3 процента к общему падению промышленности. Если этот фактор не считать, то производство в мае осталось примерно на таком же уровне, как в апреле,— минус 6,6 процента год к году. Так что мы переживаем идеальный шторм, в котором сложились несколько неблагоприятных факторов, взаимно усиливающих друг друга. И коронавирус — лишь один из них.
— А какая картина получается по отраслям?
— В обрабатывающей промышленности наибольший спад наблюдался в автопроме — эта отрасль упала на 42,2 процента в мае по сравнению с прошлым годом, в кожевенном производстве (минус 35,1) и в производстве транспортных средств (минус 28,2). В явных лидерах роста — фармакология (с приростом более 22 процента год к году), а также производство химических веществ (за счет выпуска моющих средств и антисептиков), производство пищевых продуктов. И, что неожиданно, производство мебели показало прирост в 2,2 процента. Мебельщики оказались единственными среди всех крупных секторов, кто начал отыгрывать апрельский двузначный провал. Это может быть связано как с производством мебели для новых больниц, так и с первыми «зелеными ростками» новых структурных трендов, таких как жилищное строительство (особенно загородное), технологии умного дома, удаленного офиса и все, что связано с концепцией «второго жилья». Эта отрасль может показать ускоренное развитие в постпандемический период. Хотя в целом строительство пока в минусе.
— Но отрасли промышленного производства не вошли в составленный правительством список 12 «наиболее пострадавших». Почему?
— Смотрите, в этот список правительства включены в основном отрасли транспорта (авто и авиа), туризм, досуг и развлечения, культура и образование, непродовольственная торговля, стоматология, фитнес и т.д. Все они сократили свою деятельность по указу о карантине и самоизоляции. Транспортную отрасль надо поддерживать, это безусловно. И авиаперевозки, упавшие на 90 процентов, тоже. Но сейчас они восстанавливаются. Нужно поддерживать образование и культуру. Что касается туризма и развлечений, то государство не особенно на эти отрасли и тратится — по минимуму, в основном давая субсидии на выплату зарплат, чтобы компании не увольняли людей. Уровень потребления в стране снижается, доходы сокращаются, люди начинают экономить. И в первую очередь на развлечениях. Скорее всего, из карантина не выйдет половина ресторанов, фитнес-центров, развлекательных комплексов.
— А что происходит с доходами населения?
— Тут нет новостей: они пять лет снижаются, и лишь в прошлом году этот процесс остановился. По нашим оценкам, в этом году надо ожидать их падение на 7–8 процентов. Это много. В прошлые годы доходы снижались на 0,5–1 процент в год. Соответственно снижается и потребительский спрос. А он дает половину прироста (или сокращения) ВВП. Снижение спроса на 1 процент дает минус полпроцента валового продукта. Спрос падает на 8 процентов — минус 4 процента ВВП. Тут есть еще один важный момент. Сейчас люди стараются деньги, которые они получают, не тратить, а сберегать. Но и со сбережениями дело обстоит плохо. Они у половины населения почти нулевые, их хватит лишь на то, чтобы прожить месяц-другой, не больше. Люди очень зависят от зарплат, которые они получают на предприятиях. Но там большие проблемы. Несмотря на обещанные правительством налоговые послабления, субсидии и т.д., людей все равно переводят либо на неполную рабочую неделю, либо отправляют в неоплачиваемый отпуск. И число официально зарегистрированных безработных у нас выросло в 2 раза. Правда, люди пошли в службу занятости, потому что повысили пособие по безработице до 12 300 рублей. Это, конечно, уровень выживания. Многих выручают пособия на детей. Если семья из трех человек, родители получают по 12 тысяч, за ребенка — 10 тысяч, итого более 34 тысяч рублей, ну, как-то протянуть на эти деньги можно. Но не более. Но важно не только, сколько люди получают, а как они своими средствами распоряжаются. А они, повторюсь, экономят каждую копейку. И эти деньги в экономику не идут.