Пока — без паники
Как Одесса обживает военное положение
Скоро неделя, как город живет по законам военного времени — принятое 26 ноября решение не только вступило в законную силу, оно стало зримым. Из гавани все боевые корабли вышли в открытое море, в городе появилась военная техника. Одесситы снимают на телефоны колонны зенитно-ракетных комплексов С-300 («Готовимся к войне! Вау!»), обсуждают, чем им грозят новые порядки, а закон «О правовом режиме военного положения» прочли даже те, кто, пожалуй, сроду никаких законов не читал.
Шутка ли: в Одессе военное положение — впервые с Великой Отечественной!
Опасные маневры
Сразу напомню: именно из Одессы вышли бронекатера ВМС Украины «Никополь» и «Бердянск», а также военный буксир «Яны Капу», которым под Крымским мостом преградили путь российские пограничники. Последствия известны. Но еще до того, как на Украине дошли до оргвыводов, нерв отношения портового города к происходящему определился. Это — судьба задержанных экипажей, многие члены которых — свои. Одесситы.
«Ни за что хлопцы попали»,— сочувственно вздыхали жители портового города в онлайне и наяву. Правда, выводы из этого сочувствия делали прямо противоположные.
События меж тем нарастали. Депутаты Верховной рады — по украинскому законодательству, указ о введении военного положения подписывает президент, однако затем его должен утвердить еще и парламент — обвинили Петра Порошенко в намерении использовать инцидент в Керченском проливе для ограничения политических прав и свобод граждан накануне выборов. В самом деле, эпопея с украинскими кораблями, как ни крути, не может сравниться по драматизму с событиями весны и лета 2014-го в Крыму и на Донбассе. Однако тогда, даже в самый разгар боевых действий, Порошенко вводить военное положение отказывался категорически. Теперь же, после пусть и резонансных, но не столь масштабных столкновений в проливе такую необходимость увидел — как раз за четыре месяца до президентских выборов, шансов победить на которых у него, судя по данным соцопросов, немного.
Как бы то ни было, 26 ноября стало ясно: введение военного положения в том виде, в котором его предлагал Порошенко, парламент не одобрит. Решением стал компромисс: во-первых, срок действия военного положения сократили с двух месяцев до одного (до 26 декабря), во-вторых, решили ввести его не на всей территории, а лишь в 10 областях: Одесской, Николаевской, Херсонской, Винницкой, Запорожской, Донецкой, Черниговской, Сумской, Луганской и Харьковской. В таком виде Верховная рада поддержала решение, и уже 28 ноября указ о введении военного положения был опубликован и вступил в законную силу.
Реквизиция, митинги, алкоголь
Военное положение — это серьезно. Этот режим предусматривает почти полное сворачивание всех привычных прав и свобод. Так, граждане лишаются права на тайну личной жизни и переписки, правоохранительные органы и военные могут по своему усмотрению проводить проверки документов, досмотры и обыски без решений суда. В случае необходимости дозволяется реквизиция личного имущества, а также собственности предприятий и организаций. Власти могут размещать в жилищах граждан на постой военных или беженцев, а также мобилизовывать трудоспособных на принудительные работы — скажем, по строительству укреплений. Без объяснения причин могут закрывать для перемещения те или иные районы и даже принудительно эвакуировать находящихся там людей. Также может вводиться запрет на любую политическую активность, включая протесты, забастовки и митинги, берутся под усиленный контроль средства массовой информации. Могут отключить интернет: полномочия по контролю над «передачей информации через электронные сети» у властей появляются также. Запрет на продажу алкоголя, комендантский час, карточная система на продукты питания и лекарства — все это тоже возможно.
Другое дело, что сам факт введения военного положения не означает, что что-либо из вышеперечисленного непременно произойдет. Речь лишь о том, что власти могут прибегать к таким мерам в случае необходимости — а могут и не прибегать. Сам Порошенко, убеждая Верховную раду ввести военное положение, клятвенно обещал: права и свободы граждан будут ограничиваться лишь в том случае, если произойдет «прямое военное вторжение Российской Федерации». Прозвучало это, впрочем, весьма неоднозначно: в рамках официальной украинской риторики «прямое военное вторжение Российской Федерации» произошло еще в 2014 году, причем сразу несколько раз. Однако тогда военного положения не вводили. Чем же отличается нынешняя ситуация?