«Не один дома: Естественная история нашего жилища от бактерий до многоножек, тараканов и пауков»
Мы много времени проводим дома (и не только в 2020), а по соседству с нами живет множество разнообразных организмов: позвоночные, членистоногие, грибы, растения и бактерии. Некоторые из них могут представлять опасность, другие необходимы для комфортной жизни. В книге «Не один дома: Естественная история нашего жилища от бактерий до многоножек, тараканов и пауков» (издательство «Альпина нон-фикшн»), переведенной на русский язык Максимом Винарским, биолог, профессор Университета штата Северная Каролина Роб Данн проводит «инвентаризацию» форм жизни в человеческих жилищах и в непосредственной близости от них. N + 1 предлагает своим читателям ознакомиться с отрывком, в котором рассказывается, почему борьба с тараканами нередко лишь закаляет их и делает еще более жизнестойкими.
Хлордан, первый инсектицид для борьбы с домашними тараканами, был применен в 1948 г. Этот чудодейственный препарат был настолько токсичен, что считался безотказным. И все же уже в 1951 г. в городе Корпус Кристи в штате Техас объявились тараканы, устойчивые к хлордану. Оказалось, что эти насекомые в 100 раз устойчивее к пестициду, чем их лабораторные собратья. К 1966 г. некоторые прусаки выработали невосприимчивость к малатиону, диазинону и фентиону. Еще несколько лет спустя обнаружились тараканы, устойчивые к ДДТ. Едва появлялся новый инсектицид, как в течение нескольких лет, а иногда и месяцев, некоторые популяции прусаков приобретали невосприимчивость к нему. Иногда устойчивость к старому препарату лишь усиливала резистентность к новому. В таких случаях битва была проиграна, не успев начаться. Однажды возникнув, устойчивые линии прусаков начинали распространяться и плодиться, несмотря на пестициды.
На каждое новое смертоносное изобретение химической промышленности тараканы давали зеркальный — и очень эффективный — ответ. Возникали новые линии насекомых, которые не только ухитрялись успешно избегать действия ядов, но даже как будто бы извлекали из них пользу. Но эти эволюционные ответы ничто в сравнении с тем, что не так давно было открыто совсем рядом со мной, в соседнем здании нашего университетского кампуса. История этого открытия началась более 20 лет назад, на другом конце страны, в Калифорнии, и в ней участвовали два главных героя — энтомолог Жюль Сильверман и семейка прусаков, получившая условное обозначение «Т 164».
Жюль изучал тараканов по долгу службы. Он работал в техническом центре компании Clorox в калифорнийском городке Плезантон. Эта компания ничем не отличалась от других наукоемких производств, только с ее конвейера сходили не шоколадки, а разнообразные приспособления и химикаты для уничтожения животных. Жюль специализировался на борьбе с тараканами, в первую очередь тараканами-прусаками. Прусаки представляют собой всего лишь один из синантропных видов тараканов. Как выразился один эксперт по тараканам, с которым я как-то встретился на научной конференции, «вы собрали своих американских тараканов, а еще восточных тараканов, японских тараканов, дымчато-бурых тараканов, коричневых тараканов, австралийских тараканов, мебельных тараканов, ну и еще несколько других видов». Однако большинство из этих тысяч тараканьих видов, обитающих на Земле, в домах не водятся, да и в принципе не могли бы там выжить. Лишь какая-нибудь «грязная дюжина» видов, как оказалось, имеет необходимые преадаптации, чтобы проникнуть в человеческие жилища и благополучно там устроиться. К примеру, некоторые из них способны к партеногенетическому размножению. Это значит, что самки способны давать потомство без всякого участия самца. Любой из синантропных тараканов имеет определенные приспособления для существования в закрытых помещениях, но таракан-прусак наделен ими в наибольшем количестве.
Оказавшийся на природе прусак практически обречен. Его или быстро съедят, или он погибнет от голода. Если ему удастся оставить потомство, оно будет слабым, болезненным и ни на что не годным. Вот почему нигде в мире вы не встретите «диких» популяций этого вида. Только у нас под боком прусак становится сильным и плодовитым, за что мы его так не любим. Таракан предпочитает те же условия, что и мы: чтобы в доме было тепло, не очень сухо, но и не слишком влажно. Он любит ту же пищу, что и мы. Как и мы, тараканы могут даже страдать от одиночества. Впрочем, при всей нашей нелюбви к прусакам, особенно бояться их причин нет. Конечно, тараканы могут разносить патогенные микробы, но не больше, чем ваши дети или соседи. До сих пор документально не подтвержден ни один случай, когда болезнь была бы вызвана микробами, распространяемыми тараканами, тогда как каждую минуту кто-то из нас заболевает, заразившись от другого человека. Самая серьезная проблема, связанная с прусаками, состоит в том, что, скапливаясь в больших количествах, они становятся источником аллергенов. В ответ на эту реальную и другие воображаемые неприятности мы тратим огромные средства на уничтожение тараканов.
Трудно сказать, когда именно началась великая война человека с тараканами. Их остатки очень плохо сохраняются и их редко находят при археологических раскопках (по крайней мере, по сравнению с жуками). Кроме того, основные усилия исследователей направлены на поиск способов борьбы с тараканами, а не на изучение их образа жизни. Ближайшими родичами прусаков являются два вида ориентальных тараканов, которые почти не встречаются в жилых помещениях. Эти насекомые хорошо летают, питаются листьями из лесной подстилки, и в некоторых местностях ученые и фермеры считают их полезными для сельского хозяйства. Изначально прусаки, вероятно, походили на диких тараканов, но потом приспособились к существованию рядом с человеком. В результате они утратили способность летать, стали быстрее размножаться и образовывать более плотные скопления, что, наряду с другими адаптациями, позволило им успешнее существовать в условиях, предпочитаемых людьми. Затем они начали свое расселение.