Германия пожинает плоды стратегического аутсорса
Чем были интересны выборы в бундестаг и ждать ли России возвращения немецкого прагматизма
В место российского «тлетворного влияния», о котором упоминал уходящий канцлер Германии Олаф Шольц, в немецкую внутреннюю политику ворвался фактор заокеанского вмешательства. Новая администрация президента Дональда Трампа открыто и грубо выбрала фаворита на прошедших 23 февраля внеочередных выборах в бундестаг: им стала партия «Альтернатива для Германии», которую в немецких политических кругах считают политическим изгоем и не берут ни в какие коалиции.
Однако именно ее можно смело назвать главным победителем по итогам выборов: АдГ удвоила свое представительство в парламенте по сравнению с выборами 2021 года, другие игроки выступили скромнее, а некоторые и вовсе сошли с дистанции — как Свободная демократическая партия, входившая в предыдущую коалицию, и Союз Сары Вагенкнехт, не набравший ожидаемого количества голосов.
Несмотря на впечатляющий для АдГ результат, формировать правящую коалицию будет совсем другая партия — точнее, умеренно-консервативный блок ХДС/ХСС, вернувшийся на лидирующие позиции в бундестаге. Даже если ему удастся создать более прочную коалицию, чем «светофорная», распад которой и привел к внеочередным выборам, игнорировать фактор АдГ будет намного сложнее. К тому же времена нынче другие, а внешнеполитический фактор, как показали накануне региональные выборы, вдруг стал для избирателя очень важен. Кроме «Альтернативы» есть и другие силы, далеко не во всем согласные с мейнстримной атлантистской политикой немецкого правительства.
Чем будет руководствоваться будущий новый канцлер Германии Фридрих Мерц при выборе политического курса в ближайшие несколько лет? Так ли крепко евроатлантическое сотрудничество и почему экономический прагматизм не является определяющим в российско-германских отношениях? Обо всех тонкостях внутренней и внешней политики Германии «Монокль» поговорил со старшим научным сотрудником Института международных исследований МГИМО МИД России Артемом Соколовым.
— Главный вопрос: куда пойдет Германия? Концепция смены эпох, Zeitenwende, которую провозглашал Олаф Шольц, продолжится?
— Это, пожалуй, ключевой вопрос формирования действующей правящей коалиции и, собственно, итогов прошедшей избирательной кампании. Есть два пути: вообще забыть про Zeitenwende и сказать, что ничего такого не было. Либо провозгласить, что эта эпоха начинается только сейчас.
Напомню, что «переломный момент», Zeitenwende, был объявлен 27 февраля 2022 года на специальном заседании бундестага после начала СВО. Суть концепции состояла в том, что Германия должна играть более активную роль в международных отношениях. В качестве первых шагов было принято решение создать специальный оборонный фонд на 100 миллиардов евро для модернизации бундесвера, и был снят запрет на поставки оружия воюющим странам, из-за чего Германия стала вторым после Соединенных Штатов донором Украины, как в финансах, так и в вооружениях. Дебаты о европейской стратегической автономии шли и раньше, в конце 2010-х годов, но сейчас они конкретизировались на национальном уровне и были направлены на решение конкретных задач, прежде всего в оборонной политике.
Но все то, что делал Шольц и его команда, не реализовалось в полном объеме, прежде всего по причине внутренних разногласий в немецком правительстве. Достаточно посмотреть на военную реформу, которая должна была быть ядром Zeitenwende, но не стала.
— Олаф Шольц и теперь уже будущий канцлер Фридрих Мерц спорили насчет поставок на Украину ракет Taurus: Шольц был против, Мерц — за. Какого решения ожидать теперь?
— На самом деле ни Шольц, ни Мерц своим волевым решением осуществить подобное не могут. Шольц неоднократно подчеркивал, что нет возможности просто передать ракеты в силу технических особенностей: это обязательно будет размещение ракет вместе с немецкими специалистами. То есть это непосредственное вовлечение в конфликт военнослужащих страны НАТО, что означает совершенно иной уровень эскалации конфликта.
Плюс ко всему это решение должен одобрить бундестаг, а значит, будут громкие дебаты с политическими силами, которые выступают против — прежде всего с «Альтернативой для Германии», а также с Союзом Сары Вагенкнехт, технически еще присутствующим в бундестаге, с Левой партией и, может быть, с отдельными представителями социал-демократов. Иначе говоря, это решение нельзя быстро и просто реализовать. Поэтому те разговоры между Шольцем и Мерцем о «Таурусах», которые велись, можно считать предвыборной риторикой.
Даже сам Фридрих Мерц всегда делает оговорки, как говорится, мелким шрифтом: да, я готов это сделать, но при согласии с европейскими и американскими партнерами. Это тоже важно. Вспомните, в случае с поставками тяжелых вооружений ранее Германия стремилась действовать в русле трансатлантической солидарности, то есть не забегая вперед Соединенных Штатов и других европейских союзников по НАТО. А поскольку сейчас у президента Трампа совершенно иная логика восприятия украинского кризиса, то я не думаю, что решение о поставках Taurus будет принято, по крайней мере в нынешних условиях. С американской стороны нет соответствующего запроса на поставки Украине ракет аналогичного класса, несмотря на всю непростую ситуацию для ВСУ на фронте.
Перспективы трансатлантизма
— Считалось, что Германия несубъектна и следовала в фарватере США. Но с новым американским президентом она вдруг начинает громко спорить. Почему так? Или Шольц решил выждать — а там, глядишь, демократы снова вернутся к власти и все будет как прежде?
— Такие мысли, скорее, были во время первого срока Трампа. Сейчас и в Соединенных Штатах, и среди европейских союзников, на мой взгляд, появляется мысль, что даже после ухода Трампа со второго президентского срока будут другие политики, которые продолжат его курс во внешней политике — например, господин Джей Ди Вэнс, который поразил Мюнхен своим выступлением. И таких людей много.
— Такое ощущение, будто европейские элиты даже не были готовы к тому, что Трамп займет президентский пост…
— Да, и в большей степени это проявилось именно в Германии. До дня голосования Германия была, наверное, единственной страной внутри ЕС, где и граждане, и политики были абсолютно убеждены, что победу одержит кандидат от демократов Камала Харрис. И когда Трамп опять стал президентом США, выяснилось, что ничего не готово к этому событию.
Это можно объяснить традициями немецкой политической культуры на современном этапе. На протяжении долгих десятилетий немецкие политические элиты постепенно делегировали вопросы стратегического планирования на трансатлантический уровень, а что-то ушло на европейский уровень, в Брюссель. И когда на этих уровнях начались какието кризисные процессы, немецкие элиты оказались не готовы перехватывать инициативу.
— Что глобально меняется во взаимоотношениях США и ЕС — если не брать во внимание фактор самого Дональда Трампа?
— Соединенные Штаты уделяют меньше внимания европейскому континенту, они в большей степени ориентируются на Индо-Тихоокеанский регион, где видят для себя основные вызовы прежде всего в связи с Китаем. Европа для них становится менее интересна — по сравнению с периодом холодной войны, естественно.