Отрывок из цикла "Моя борьба"» Уве Кнаусгора

EsquireСобытия

"Моя борьба": Esquire первым публикует фрагмент шеститомного эпоса Уве Кнаусгора

Максим Мамлыга

В июне в издательстве «Синбад» выходит первая часть шеститомной автобиографической эпопеи Карла Уве Кнаусгора «Прощание. Книга первая автобиографического цикла "Моя борьба"». Сам автор называет «Мою борьбу» скорее арт-проектом, нежели литературой. В каждой из книг — почти эксбиционистсткое препарирование себя и своего окружения. Основная тема первой части — отношения с отцом, страдающим алкоголизмом. На родине Кнаусгора, в Норвегии и в других странах, книга имеет феноменальный успех и сопровождалась скандалами — об этичности названия и границах частной жизни и литературы. Esquire первым публикует отрывок.

Спустя двадцать минут я закрыл за собой дверь моего офиса, повесил пальто и шарф на вешалку, поставил на коврик ботинки, заварил чашку кофе, подключил компьютер и устроился перед ним пить кофе, ожидая, когда он включится и экран заполнится миллиардами светящихся точек.

«Америка души». Так называлась книга, и почти все в комнате указывало на нее или на то, что она пробуждала во мне. Репродукция известной, напоминающей подводный мир картины Уильяма Блейка «Ньютон» висела у меня за спиной, справа и слева — два взятых в рамку рисунка из экспедиции Черчилля XVIII века, купленных как-то в Лондоне, один — с мертвым китом, другой — с анатомированным жуком, на обоих объекты были изображены на разных стадиях препарирования. На торцовой стене — ночной пейзаж Педера Балке, весь черно-зеленый. Постер Гринуэя. Карта поверхности Марса из старого номера «Нэшнл джиогрэфик». Рядом две черно-белые фотографии Томаса Вогстрёма: на одной — мерцающее детское платье, на другой — черная вода со светящимися из-под самой поверхности глазами выдры. Маленький зеленый металлический дельфин и маленький зеленый металлический шлем на письменном столе, купленные мною однажды на Крите. И книги: Парацельс, Василий Великий, Лукреций, Томас Браун, Улоф Рудбек, Августин, Фома Аквинский, Альберт Себа, Вернер Гейзенберг, Реймонд Расселл и, разумеется, Библия, а еще книги по национальной романтике и о кабинетах редкостей, об Атлантиде, об Альбрехте Дюрере и о Максе Эрнсте, о барокко и о готике, об атомной физике и об оружии массового уничтожения, о лесах и о науке XVI и XVII веков. Дело было не в знаниях, а в излучаемой ими ауре, в том, откуда она исходила — из мест, лежащих за пределами того мира, в котором мы живем сейчас, из того амбивалентного пространства, в котором существуют все исторические предметы и представления.

В последние годы во мне усиливалось ощущение, что мир мал и мой взор охватывает все, что в нем есть, хотя рассудком я понимал, что дело обстоит ровно наоборот: мир беспределен и его невозможно целиком охватить человеческим взглядом, число событий бесконечно, а настоящее — это открытая дверь, которая хлопает на ветру истории. Однако чувство говорило иное. Оно говорило, что мир изучен весь, до конца исследован и описан, что в наше время уже невозможно двигаться в неизведанном направлении и больше ничего нового и неожиданного случиться не может. Я понимаю все, что касается меня самого, понимаю свое ближайшее окружение, понимаю все, что касается общества, в котором живу, а если какой-то феномен вдруг окажется мне неясным, то я знаю, что надо делать, чтобы в нем разобраться.

Понимание не следует путать со знанием, потому что я почти ничего не знал, но если, например, произошли бы столкновения на границе одной из бывших советских республик, где-нибудь в Азии, в городах, чьих названий я прежде никогда не слышал, с населением, мне совершенно неведомым, начиная от его платья и языка и заканчивая обычаями и религией, причем оказалось бы, что в основе этого конфликта лежат исторические причины, коренящиеся в событиях тысячелетней давности, то моя полная неосведомленность и незнание в этом вопросе не помешали бы мне понять, что там происходит, потому что категории мышления позволяют разобраться даже в самых далеких от тебя вопросах. Так же обстояло дело и со всем другим. Обнаружив насекомое, которое я раньше никогда не встречал, я сознавал, что до меня его уже кто-то видел и описал. При виде светящегося объекта на небе я понимал, что это либо редкое метеорологическое явление, либо летательный аппарат того или иного рода, возможно метеозонд, а если это что-то из ряда вон выходящее, то завтра об этом напишут в газетах. Если я забыл какое-то событие из своего детства, то, конечно, в результате вытеснения; если что-то меня бесило, это объяснялось проецированием, а в том, что я всегда стремился понравиться людям, с которыми встречался в жизни, виноваты были мой отец и мои с ним отношения. Нет такого человека, который не понимал бы своего мира. Тот, кто понимает мало, к примеру ребенок, просто существует в более ограниченном мире, чем тот, кто понимает многое. Но понимание многого всегда предполагало осознание его границ: признание того, что мир, лежащий вне этих границ, не только существует, но что он больше, чем тот, что умещается в их пределах. Иногда я думал, что со мной, в частности, произошло следующее: для меня мой детский мир, в котором все было знакомо, а если не знакомо, то ты всегда можешь положиться на других, которые всё знают и умеют, вовсе не кончился, а продолжал расширяться на протяжении всех последующих лет. Когда я в девятнадцать лет столкнулся с утверждением, что мир структурируется на основе языка, я отверг это положение, опираясь на так называемый здравый смысл, потому что это представлялось мне бессмыслицей: разве ручка у меня в руках — это язык? А окно, на котором играет солнце? А двор внизу, через который идут по-осеннему одетые студенты? Уши лектора, его руки? Слабый запах земли и листвы, исходящий от одежды той, что только что вошла в дверь и теперь сидит рядом со мной? Грохот отбойника у дорожных рабочих, которые поставили свою палатку перед церковью Святого Иоанна, ровное гудение трансформатора? Рокот города внизу — разве это рокочет язык? Кашель в передних рядах — неужто это кашляет язык? Нет, самая эта мысль — смехотворна! Мир — это мир, то, что я могу потрогать руками, на что натыкаюсь, что я вдыхаю и выплевываю, ем и пью, то, что выходит из меня, когда я поранюсь и когда меня рвет. Только много лет спустя я посмотрел на это иначе. В одной книжке по искусству и анатомии цитировался Ницше, там было сказано: «Физика тоже есть лишь толкование и упорядочение мира, а не объяснение мира»

Авторизуйтесь, чтобы продолжить чтение. Это быстро и бесплатно.

Регистрируясь, я принимаю условия использования

Рекомендуемые статьи

Фрикомыслие Фрикомыслие

Нестандартные подходы к решению проблем

kiozk originals
Народный хай-тек: тест Volkswagen Touareg Народный хай-тек: тест Volkswagen Touareg

Новый Volkswagen Touareg радикально преобразился и шагнул далеко вперёд

Популярная механика
Что движет женщинами, которые приходят в «мужской» спорт Что движет женщинами, которые приходят в «мужской» спорт

Многие недоумевают, когда видят женщин, занимающихся мужскими видами спорта

Psychologies
Алкогений: Георгий Бурков Алкогений: Георгий Бурков

Георгий Бурков мечтал сыграть Дон Кихота и Гамлета, но ему поручали роли пьяниц

Maxim
Правнук Суворова Правнук Суворова

Нередко одна атрибуция помогает затем совершить новые открытия

Дилетант
Железная Леди — 2. Какой след Тереза Мэй оставила в истории британской политики Железная Леди — 2. Какой след Тереза Мэй оставила в истории британской политики

Удалось ли Терезе Мэй стать «второй Маргарет Тэтчер»

Forbes
5 вещей, которые Папа Римский Франциск сделал для женщин 5 вещей, которые Папа Римский Франциск сделал для женщин

Папа Римский Франциск считается очень прогрессивным человеком

Forbes
Рейтинг лучших внешних аккумуляторов для телефона: какой выбрать в 2019 году Рейтинг лучших внешних аккумуляторов для телефона: какой выбрать в 2019 году

Хочешь всегда оставаться на связи? Тогда без внешнего аккумулятора не обойтись

Playboy
«Братство» Лунгина: фильм, который хотели запретить в Совете Федерации «Братство» Лунгина: фильм, который хотели запретить в Совете Федерации

В прокат вышел вызвавший скандал фильм Лунгина об афганской войне «Братство»

Forbes
Ю Несбё, Мураками и Фрай: 10 главных книг фестиваля «Красная площадь» Ю Несбё, Мураками и Фрай: 10 главных книг фестиваля «Красная площадь»

Стивен Фрай сдувает пыль с греческой мифологии

Forbes
Покемоны формируют уникальный отдел мозга у человека Покемоны формируют уникальный отдел мозга у человека

Ученые обнаружили в мозгу людей уникальную область

Популярная механика
Сериал «Секта» со Светланой Ходченковой — новый проект авторов «Звоните ДиКаприо». Рассказываем, что у них получилось Сериал «Секта» со Светланой Ходченковой — новый проект авторов «Звоните ДиКаприо». Рассказываем, что у них получилось

Cериал «Секта» рассказывает о том, как люди попадают под влияние культов

Esquire
Сильная Ира сего Сильная Ира сего

Ирина Хакамада о том, почему в России еще долго не будет женщины-президента

Cosmopolitan
Мужская консультация: ятрогения Мужская консультация: ятрогения

Ухудшение самочувствия из-за неправильного поведения медицинского работника

Maxim
Лиссабон: Город, где сбываются желания Лиссабон: Город, где сбываются желания

Как стилист Владислав Лисовец впервые попал в столицу Португалии

Вокруг света
Как живут мальтийцы и чему у них можно научиться (а чему не стоит) Как живут мальтийцы и чему у них можно научиться (а чему не стоит)

О Мальте, где не имеет смысла спешить и нервничать, пытаясь успеть все

РБК
Приключения вариатора Приключения вариатора

Движение автомобильной эволюции приводит порой к весьма неожиданным плодам

АвтоМир
Фонд Юрия Мильнера инвестировал в американский сервис доставки еды DoorDash Фонд Юрия Мильнера инвестировал в американский сервис доставки еды DoorDash

Инвестиционная лихорадка вокруг сервисов доставки еды не утихает

Forbes
«Все мы умираем детьми». Памяти Владимира Шарова «Все мы умираем детьми». Памяти Владимира Шарова

Режиссер Владимир Мирзоев посвятил своему другу Владимиру Шарову мемуарный очерк

СНОБ
Не боится Вирджинии Вулф Не боится Вирджинии Вулф

Англичанке Джемме Артертон черт не брат

Vogue
Палеодиета: назад, в каменный век? Палеодиета: назад, в каменный век?

Можно ли похудеть, если питаться, как наши далекие предки? Да! Но есть нюансы

Лиза
Какой модем лучше купить для ноутбука, чтобы всегда иметь интернет? Какой модем лучше купить для ноутбука, чтобы всегда иметь интернет?

Рассказываем, чем отличаются похожие модели модемов

CHIP
Левиафаны, пьющие нефть: супертанкеры Левиафаны, пьющие нефть: супертанкеры

14 мая 1988 года боевые самолеты Саддама Хусейна атаковали в Ормузском проливе

Популярная механика
На своей территории На своей территории

Май – идеальное время, чтобы побывать в Сочи

Grazia
Oбзор смартфона Sony Xperia 10: представьте, что вы в кино Oбзор смартфона Sony Xperia 10: представьте, что вы в кино

Может ли 6-дюймовый смартфон быть компактным?

CHIP
Чем пахнет космос: космическое обоняние Чем пахнет космос: космическое обоняние

Как ощущаются запахи в космосе, и чем вообще этот самый космос пахнет?

Популярная механика
«От жара плавились иллюминаторы». Экипаж и пассажиры о том, что происходило на борту «Суперджета» «От жара плавились иллюминаторы». Экипаж и пассажиры о том, что происходило на борту «Суперджета»

Члены экипажа и пассажиры Sukhoi Superjet 100 рассказали о случившемся

Forbes
Ани Лорак Ани Лорак

Инстаграм @anilorak существует под девизом «антихайп», но вниманием не обделен

Glamour
Манижа Манижа

Манижа Сангин вслух говорит о таких непростых вещах, как домашнее насилие

Glamour
Один и без оружия Один и без оружия

Интровертом может родиться каждый

Tatler
Открыть в приложении