Актер Николай Стоцкий прожил бок о бок с Сергеем Колтаковым больше тридцати лет

Караван историйЗнаменитости

Николай Стоцкий: "Серега был и остается космосом..."

Актер Николай Стоцкий прожил бок о бок с Сергеем Колтаковым больше тридцати пяти лет, был первым читателем его стихов, сказок, пьес и сценариев, они вместе сочиняли песни, снимались в одних фильмах. Вместе боролись с болезнью, которая год назад оборвала жизнь Сергея, - друг оставался рядом до последней минуты.

Ирина Майорова

Фото: Fotodom

Один из самых талантливых, закрытых и неразгаданных актеров нашего времени Сергей Колтаков говорил о нем: «Спасибо Господу, что подарил мне этого удивительного человека, которым очень дорожу. Дружба больше, чем любовь: любовь бывает неразделенной, безответной, дружба — нет».

— Мы познакомились в 1985 году, когда по окончании Щукинского училища я был принят в труппу Театра имени Станиславского. Колтаков там служил уже несколько лет, блистал в главных ролях, на спектакли с его участием невозможно было попасть.

Прихожу в общежитие театра с фибровым чемоданчиком и ордером на крохотную, метров семь-восемь, комнатку. Но ее, оказывается, вместе с другой, значительно большей, занимают Сергей с супругой. Колтаков, одетый в шелковый китайский халат с райскими птицами, этаким сибаритом восседает в кресле, а Вика — вторая официальная жена — ему прислуживает.

— Простите, — говорю, — но вот ордер...

Колтаков сурово:

— Это моя комната.

— Что же делать? Мне сказали, могу ее занять.

Смерив меня изучающим взглядом, хозяин взмахивает рукой:

— Черт с тобой, ладно. Заходи!

Так произошло наше знакомство, вскоре переросшее в дружбу, крепче и преданнее которой я, наверное, и не знаю. Несмотря на разницу в темпераментах — он неврастеник, мог в секунду вспылить, послать к такой-то матери, пойти вразнос, я же спокойный, бесконфликтный, отчасти флегматичный... Колтаков часто повторял, что благодарен мне за предотвращение его внутренних пожаров, душевных катастроф. Мне действительно нередко приходилось приводить его в чувство: «Серега, ты градус-то снижай. Сейчас в падучей забьешься, мы с тобой подохнем, а те уроды будут жить. Побольше пофигизма!»

У него есть стихотворение, которое мне очень нравится, особенно одно четверостишие:

Отбросив лозунгов фиговые листы,
Не восславляя битую свободу,
Как всякой истины слова мои просты:
Любовь к себе честней любви к народу.

Советовал другу почаще вспоминать написанные им же строки и хоть немного думать о себе, беречься.

С момента первой встречи прошло меньше года, когда Колтаков оставил Театр Станиславского. По-моему, в тот раз его не «ушли» — уволился сам после производственного конфликта с Александром Товстоноговым — сыном великого Товстоногова. Если не ошибаюсь, главреж настаивал, чтобы Сергей играл главного персонажа в новом спектакле, а Колтаков считал пьесу недостойной постановки. После блистательных ролей в «Быть или не быть», «Ной и его сыновья» он имел полное право и судить, и не соглашаться.

Не знаю дружбы крепче и преданнее, чем наша с Серегой. И это несмотря на разницу в темпераментах — он неврастеник, мог в секунду вспылить, я же спокойный, бесконфликтный, отчасти флегматичный... Фото: Людмила Пахомова и Александр Шогин/ТАСС

После ухода Сергея Товстоногов-младший предложил мне ввестись на его роль в гремевшем по всей Москве спектакле по пьесе Юлия Кима «Ной и его сыновья». Ответил ему, что не могу дать согласие без разрешения Колтакова. Рассказал другу о разговоре с Товстоноговым и услышал: «Не мути воду — вводись конечно!» Я играл в «Ное...» несколько лет, любил этот спектакль, за что Колтакову отдельное спасибо.

На самом деле мне есть за что быть благодарным и Театру Станиславского, в котором прослужил восемь лет и сыграл много интересных ролей в постановках, билеты на которые было не достать, а подходы к зданию вечерами патрулировала конная милиция: «Собачье сердце», «Улица Шолом-Алейхема, дом 40», «Танго» по Мрожеку.

Однако в начале девяностых после смены нескольких руководителей театр оказался на краю пропасти — да что там, уже сорвался и скатился на дно. Как ни удивительно, но в ту пору — в отличие от большинства коллег — я много снимался. Приходилось постоянно мотаться между киноплощадками в разных городах и Москвой, чтобы играть на сцене. И вот однажды приезжаю прямо с вокзала в театр на вечерний спектакль и узнаю, что продано всего десять билетов. Иду к директору:

— Давайте отменим. Это унизительно, когда зрителей в зале меньше, чем актеров на сцене. Готов из своего кармана вернуть людям деньги за билеты.

— Это невозможно! — гневно протестует директор. — Артист обязан выходить на сцену, даже если там один зритель!

Тут взыграл мой юношеский максимализм:

— Где прописана эта обязанность рвать душу, жилы при пустом зале?! Увольняюсь!

Написал заявление, приехал домой:

— Серега, я ушел из театра.

— Ну и хорошо. Проживем как-нибудь без твоей театральной ставки и копеек за сыгранные спектакли.

В ту пору мы уже несколько лет обитали за городом, в поселке Кокошкино — еще в 1987-м вскладчину купили дачу у вдовы театрального режиссера и педагога Андрея Алексеевича Попова. В ГИТИСе Колтаков был его любимым учеником, часто приезжал в гости — и при жизни мастера, и после его смерти. Вдова Попова Ирина Владимировна Македонская относилась к Сергею и ко мне как к сыновьям и решившись расстаться с дачей, заявила, что продаст ее только нам. Хотя претендентов было много, в том числе драматург Михаил Шатров, актер Сергей Шакуров, и деньги предлагались куда большие, чем мы даже вдвоем могли наскрести. Ирине Владимировне было важно, чтобы в «поместье», построенном еще отцом ее мужа — режиссером Алексеем Дмитриевичем Поповым, поселились близкие люди.

Ни Сергей, ни я никогда не были урбанистами, город обоих страшно тяготил, поэтому жилье в Кокошкино стало спасением. В Москве, если утром репетиция, а вечером спектакль, на несколько часов приезжали к Ие Саввиной, с которой дружили и которая вручила каждому из нас ключи от своей квартиры.

Домашними делами Ия Сергеевна заниматься не любила, и почти всегда на кухне обнаруживалась гора грязной посуды. Пока ее перемоешь, приберешься — глядишь, уж и хозяйка, имевшая обыкновение ложиться на рассвете, а вставать после полудня, появляется на пороге спальни. «Здравствуйте, сыночки! — клюет в щеку меня, потом Михалыча. — Колюня, сделай-ка мне кофейку, ну ты знаешь, как всегда». «Как всегда» означало растворимый со сгущенкой и небольшим количеством коньячка. Напиток помогал ей проснуться и взбодриться.

C Алисой Призняковой в спектакле «Быть или не быть». Фото: Владимир Яцина/ТАСС

Даже такой завзятый книгочей и обладатель энциклопедических знаний в области литературы, живописи, музыки, как Колтаков, поражался светлым мозгам и уникальной памяти Саввиной: она знала наизусть сотни стихов, щелкала как орехи самые сложные кроссворды. Если вдруг с каким-то словом случалась заминка, просила принести том энциклопедии на нужную букву, а потом хлопала себя по лбу: «Ну правильно — вертелось же в голове!»

Однажды завтракаем втроем, Ия Сергеевна спрашивает: «Что, Колька у нас некрещеный, что ли? Все, Серега, пойдем его крестить». На следующий же день договорилась с настоятелем храма неподалеку от ее дома, и Сергей стал моим крестным отцом, Ия — крестной матерью. Выходя из церкви, Саввина серьезно сказала Колтакову: «Теперь мы с тобой кумовья и вместе отвечаем за Колькину душу».

Дом в Кокошкино продали в середине девяностых — тому было несколько причин. Главная — неподалеку начали строить гаражи и прокладывать трассу. Прощайте, природа и деревенский покой... К тому же в наших планах было перебраться в Америку — кто помнит те годы, когда будущее страны казалось абсолютно беспросветным, нас поймет. Сначала отправили за океан Сережкину любимую женщину Лену, потом стали оформлять грин-карты на себя. Колтакову ее дали, а мне нет. Михалыч заявил: «Без Стоцкого не поеду!»

Два с половиной года бомжевали, живя по несколько месяцев то у одной подруги, то у другой. Переезжали со всем скарбом, больше половины которого составляли Серегины книги и альбомы по искусству, с овчарками и их щенками.

Когда от такого образа жизни стало совсем невмоготу, решили: надо срочно покупать участок и строить дом. Поиски места Михалыч доверил мне. Пятнадцать соток, на которых не было ничего, кроме бурьяна в человеческий рост, огромных кочек и двух вековых дубов, нашлись на окраине деревни Зайцево, в нескольких километрах от Кокошкино.

«Раз говоришь, что нормально, — значит, берем», — подытожил Серега, и мы ввязались в строительную эпопею. Что это значит, опять же поймут только те, кто жил и строился в девяностые. Шифер давали по десять листов в одни руки — этого хватало разве что на крышу самой скромной баньки или пары дачных туалетов. В ход шло все: едешь, бывало, мимо какой-нибудь свалки, смотришь, вагоночка лежит — обязательно остановишься, подберешь. В другом месте — пару кирпичей. Деньги были, а купить материалы негде.

Зато уж когда построили, то и дом просторный в два этажа, и баню, с крыльца которой можно прыгать в вырытый глубокий пруд, где летом цвели кувшинки... Михалыч натаскал из леса полсотни маленьких елей, сосенок, берез и вырастил на участке за домом настоящую тайгу. Несет, бывало, на горбу очередной саженец и кричит: «Коляныч, копай скорее яму — хвойные без земли враз помрут!» Кусты смородины, крыжовника, вишни, яблони тоже вырастил он — в основном из крошечных прутиков. Небывалые урожаи огурцов, помидоров, перца каждый год — тоже его заслуга. У Сереги было прозвище «зеленый палец»: что ни воткнет в землю, все идет в рост.

С Ирой Климовой мы всегда были и до сих пор остаемся в нормальных отношениях — жаль, давно не встречались, как- то не получается... Фото: Persona Stars

Часто думаю, сколько же Бог дал одному человеку: актерский талант, дар писателя, поэта, художника — выполненные Колтаковым в разных техниках портреты достойны персональной выставки. А как он пел! У Сергея был идеальный слух, оперный диапазон и удивительно сильный красивый голос, которым он мог так расцветить даже простенький романс или народную мелодию, что профессионалы в удивлении раскрывали рты. А его кулинарные шедевры! Таких супов, плова, тушеного мяса не попробуешь ни в одном, даже самом крутом ресторане. На нашем доме висит вырезанная Михалычем из дерева табличка со сложными вензелями и надписью: «Родовое гнездо-зимовье Колтаково-Стоцкое, что в Зайцеве. Начало конца XX века — конец начала XXI века. Охраняется от государства». Сергей к своим многочисленным дарованиям относился с юмором: «Как в помойное ведро всего напихано — вынести некому».

Никогда не кичился популярностью, если и рассказывал истории на эту тему, то только смешные, лишенные малейшего пафоса.

Как-то друг отправился отдохнуть в Египет. По его возвращении дома собралась компания, и Михалыч поведал: «Сижу на пляже, вокруг крутятся две русские бабы в возрасте. И с этой стороны подойдут посмотрят, и с другой. Наконец одна спрашивает:

— Скажите, вы артист?

— Ну да, — отвечаю, — артист.

— Вот мы с подругой все думаем и никак не можем вспомнить, где же вы снимались...

И тут другая радостно ее перебивает:

— Вспомнила! «Волга-Волга»!

Тут я рассвирепел:

— Да, я Стрелку там играл! Пошли в ж...

В другой раз приходит из поликлиники, рассказывает: «Жду своей очереди у кабинета врача. Рядом тетка сидит — присматривается, потом спрашивает:

— Артист, да?

— Да, — киваю.

— То-то я смотрю — рожа знакомая!

Каюсь, не удержался:

— Это у тебя рожа, а у меня — лицо!»

Сейчас поймал себя на том, что никогда не видел друга-сибарита в праздном состоянии. Да, Колтаков любил, чтобы его окружали красивые вещи, стильно одевался, лучше бы голодал, чем ел что попало, но пустое безделье, леность — нет, это не про него. Даже уходя гулять с собаками в лес, продолжал работать. Возвращался часто бегом, с горящими глазами: «Коляныч, давай скорее бумагу и карандаш! Я новую сказку сочинил!»

Авторизуйтесь, чтобы продолжить чтение. Это быстро и бесплатно.

Регистрируясь, я принимаю условия использования

Рекомендуемые статьи

Роман Балаян: «Не знаю, мое ли это призвание — режиссура, но мне она стала судьбой» Роман Балаян: «Не знаю, мое ли это призвание — режиссура, но мне она стала судьбой»

Режиссер Роман Балаян о съемках Алексея Германа и работе с Олегом Янковским

Караван историй
Снип-снап-снурре, пурре базелюрре! Снип-снап-снурре, пурре базелюрре!

Попробуем разобраться, что означает веселая присказка из пьесы Евгения Шварца

Наука и жизнь
Елена Ленская: Елена Ленская:

Елена Ленская — о своей карьере, браках и настоящей любви

Коллекция. Караван историй
Большие данные в логистике: зачем нужны и как применяются Большие данные в логистике: зачем нужны и как применяются

Как анализ BIG DATA помогает участникам всех этапов цепи поставок?

Популярная механика
Наталия Белохвостикова. Защищаю любовь Наталия Белохвостикова. Защищаю любовь

Наталия Белохвостикова рассказывает о своей жизни и сложностях усыновления

Караван историй
Грамотность для жизни Грамотность для жизни

Что такое функциональная грамотность и как ей можно научить

Наука
Прыжок в карьеру Прыжок в карьеру

Cергей Гилев о том, каково это – в 40 лет проснуться востребованным актером

Esquire
Как для советского кино строили соборы и создавали чудовищ Как для советского кино строили соборы и создавали чудовищ

Вспоминаем советское кино с самыми впечатляющими декорациями

Культура.РФ
Ирина Азер. Про золотые слитки, съеденные тюльпаны и дядю Гошу Вицина Ирина Азер. Про золотые слитки, съеденные тюльпаны и дядю Гошу Вицина

Ирина Азер. Актриса и дочь богатейшего человека в Тегеране

Коллекция. Караван историй
17 человек умерли от паленой водки в Орске. Вспоминаем еще три самых массовых отравления алкоголем в России 17 человек умерли от паленой водки в Орске. Вспоминаем еще три самых массовых отравления алкоголем в России

Истории массовых отравлений алкоголем в России

Maxim
Вторичный рынок Jeep Renegade. Итальянский внук американского дедушки Вторичный рынок Jeep Renegade. Итальянский внук американского дедушки

Jeep Renegade — отличное сочетание озорной внешности и отличной динамики

4x4 Club
Тимоти Шаламе Тимоти Шаламе

Правила жизни актера Тимоти Шаламе

Esquire
Автомобильные бренды, которые появились в XXI веке Автомобильные бренды, которые появились в XXI веке

Угадаешь, какой бренд из России?

Maxim
Вино по новым правилам Вино по новым правилам

Как закон о виноградарстве и виноделии повлиял на отрасль

Агроинвестор
«Цифра» против информации: почему мы не умеем использовать интернет «Цифра» против информации: почему мы не умеем использовать интернет

Чем плох словарь, которым мы активно пользуемся при описании интернета?

Forbes
«Разводиться или нет?»: почему женщины не решаются на разрыв отношений «Разводиться или нет?»: почему женщины не решаются на разрыв отношений

Женщина, задумывающаяся над вопросом «уйти или остаться», переживает свой ад

Psychologies
«Шесть невозможностей: Загадки квантового мира» «Шесть невозможностей: Загадки квантового мира»

Отрывок из книги Джона Гриббина — как ученые объясняют события в квантовом мире

N+1
Глория Свенсон VS Белла Хадид: как менялись женские стандарты красоты за 100 лет Глория Свенсон VS Белла Хадид: как менялись женские стандарты красоты за 100 лет

Как изменились идеалы красоты со времен золотого века Голливуда?

Cosmopolitan
Мрачные сказки Мрачные сказки

«Черные гуси» и «Баллада о мальчике по имени Ножниц» Марианны Лаптевой

Esquire
«Эко-культура» запустит «Парник» «Эко-культура» запустит «Парник»

Компания приступила к строительству очередного тепличного комплекса

Агроинвестор
Евгения Крюкова: Евгения Крюкова:

Интервью со звездой сериала «Подражатель» Евгенией Крюковой

Караван историй
Мусульмане, горожане и жители крайнего севера: зачем ориентировать бизнес на метарегионы Мусульмане, горожане и жители крайнего севера: зачем ориентировать бизнес на метарегионы

Ориентация на метарегионы может дать больше, чем ориентация на страны

Inc.
«Мама бросила меня. Но я все еще жду ее»: история отвергнутой дочери «Мама бросила меня. Но я все еще жду ее»: история отвергнутой дочери

Юлии тридцать лет, но она до сих пор ищет маму, которой она совсем не нужна

Psychologies
Как исследуют ускоряющуюся Вселенную? Как исследуют ускоряющуюся Вселенную?

Несмотря на все достижения, мы наблюдаем только около 5% Вселенной

Популярная механика
Уже рядом: 5 отличных книг о будущем Уже рядом: 5 отличных книг о будущем

Подборка книг, которая поможет узнать, что будет с человечеством завтра

Популярная механика
Токсичное поведение, которое в обществе принято считать нормой Токсичное поведение, которое в обществе принято считать нормой

Признаки токсичного общения, на которые мы закрываем глаза

Psychologies
Исследование Lego: игрушки развивают гендерные стереотипы у детей, особенно у мальчиков Исследование Lego: игрушки развивают гендерные стереотипы у детей, особенно у мальчиков

Игрушки ограничивают мышление детей

Inc.
Как правильно закаляться и не замерзнуть Как правильно закаляться и не замерзнуть

Несколько полезных советов перед холодами

GQ
Хорошо усвоенный ад Хорошо усвоенный ад

Все семь веков искусство и литература ведут с Данте нескончаемый диалог

Weekend
Красное ушко Красное ушко

Встреча с косулёнком

Наука и жизнь
Открыть в приложении