Караван историйЗнаменитости

Влад Прохоров: «Если ты светишься, ты притягиваешь всех — и хороших, и не очень»

«Иногда до меня доходит, что знакомые — бывшие однокурсники или коллеги по театру — обсуждают меня за спиной: мол, актер никакой, снимается в ерунде, и вообще у него все плохо. Это уже не критика — это откровенное злорадство. Но я не обижаюсь. Понимаю: у человека что-то не складывается, и он ищет объяснение своим неудачам».

Беседовала Екатерина Филимонова

За последние два года вы сыграли главные роли в ряде ярких и популярных проектов — «Руки Вверх!», «Министерство всего хорошего», «Между нами лето», «Универ. Молодые»... И это далеко не весь список: у вас действительно много работ, и вы постоянно в кадре. Такое ощущение, что практически не выходите с площадки. Часто ли приходится сниматься сразу в нескольких проектах параллельно и, по сути, жить в дороге?

— Конечно, такое бывает. Сейчас, например, снимаюсь сразу в двух. Постоянные переезды, съемки в разных городах — это уже стало привычной частью жизни. Действительно живу в дороге.

— Чувствуете ли, что находитесь на волне востребованности?

— Я действительно ощущаю, что востребован, и стараюсь ничего не упустить. Беру все предложения, которые мне интересны, работаю без выходных — в прямом смысле. Их просто нет.

— Как при таком графике удается высыпаться, видеться с друзьями, находить время на личную жизнь?

— Недавно поймал себя на мысли: как же хочется встретиться с друзьями, сходить в бар, в караоке, просто выдохнуть. Но понимаю, что работа отнимает все. Чем больше возможностей, тем выше плата. У каждого она своя. Это влияет и на личную жизнь: ты физически не можешь уделять ей время, потому что постоянно на площадке. Конечно, это сказывается и на здоровье. Но я стараюсь соблюдать баланс.

— Пока держите такой ритм за счет молодости? Или уже появились свои способы восстановления?

— Пока — да, молодость помогает. Но когда рассказываю про свой график людям моего возраста или даже младше, понимаю: они бы просто не справились. Поспят по четыре часа пару ночей — и уже чувствуют себя разбитыми. А я так могу работать месяц. Потом стараюсь выспаться — хотя бы частично. Если съемки проходят в одном городе и удается поспать хотя бы шесть часов, постепенно нагоняю недосып. Несколько ночей чуть больше сна, и уже чувствуешь: организм восстановился.

Недавно виделся с Сергеем Жуковым. Он рассказывал, что у них бывало по 35—40 концертов в месяц, постоянные переезды, минимум сна. А Сергей старше меня почти вдвое и до сих пор работает в таком режиме. Я ему говорю: «У меня сейчас очень похожий график».

— У него, наверное, уже выработалась привычка, он с молодости живет в таком ритме.

— Вы правы. С опытом начинаешь понимать, как распределять силы. На съемочной площадке учишься использовать любую паузу. Если есть хотя бы пара минут, я лучше спокойно посижу в тишине, чем пойду с кем-то разговаривать. Даже такие короткие передышки помогают восстановиться, если просто позволить себе ничего не делать.

— Влад, когда вы начали работать в таком плотном графике?

— Все стало особенно интенсивным, наверное, с осени прошлого года. Вообще, активно сниматься я начал около двух лет назад. До этого был сложный период — учеба в институте, работа в театре. Отпусков не давали, выехать на съемки было невозможно.

Когда ушел из театра, началась настоящая работа. И примерно с прошлой осени, когда уже близко была премьера «Руки Вверх!», график стал по-настоящему плотным. А с января этого года, когда обычно актеры только ждут начала киносезона, ведь основные съемки стартуют весной, я уже вовсю работал. И с тех пор ритм не сбавляется.

— С Сергеем Жуковым вы по-прежнему общаетесь? Это рабочая переписка или скорее теплая приятельская?

— Общаемся, передаем приветы. И кстати, у нас в планах — вторая часть «Руки Вверх!»...

— Значит, будет продолжение? В первом фильме вам пришлось набрать 15 килограммов. Готовы снова к таким физическим трансформациям?

— Пока сказать сложно. Если честно, меня до сих пор спрашивают: «Зачем вы так поправились?» Но я считал и считаю: если вживаться в роль, то по-настоящему. Вес набирал прямо во время съемок, потом быстро сбросил для следующего проекта. Все было просто: чтобы набрать — ешь, чтобы сбросить — не ешь.

Но дело не в этом. Главное — полное погружение в образ. Я нашел все интервью Жукова, переслушал весь его репертуар — не только хиты, но и редкие треки. Жил внутри этой музыки, в этом настроении. Это и есть самое важное, особенно когда воплощаешь на экране реального человека. Тем более его творчество звучит до сих пор и продолжает жить.

Когда фильм вышел, 98 процентов зрителей говорили: «На первых секундах, может, и не Жуков, но потом забываешь о внешности — и просто веришь в образ». Думаю, я смог передать его энергетику, а это главное.

— Можно ли сказать, что фильм «Руки Вверх!» стал для вас трамплином в карьере?

— Конечно. Это был счастливый билет.

— Сериал «Универ» всегда пользовался огромной популярностью. После выхода «Универ. Молодые» почувствовали ту же волну интереса? Были отклики от зрителей, ощущение популярности — или, наоборот, критика?

— Проект прошел хорошо. Отклик я почувствовал. Конечно, ты постоянно в работе, переезжаешь с площадки на площадку, живешь в ритме, в котором сложно что-то заметить извне. Но когда выбираешься куда-то и к тебе подходят, узнают — это и есть то самое ощущение. Люди улыбаются, спрашивают: «Это вы?» Или просто смотрят в глаза и ясно дают понять — узнали. Особенно удивляют подростки: говорят таким тоном, будто мы учились в одной школе. Могут просто сказать: «Ой, ой, Прохоров идет!»

— А в интернете? Возникли фан-клубы, страницы в соцсетях?

— Да, появилось. Есть фан-странички, паблики. Но сейчас все связано с тем, как ты ведешь свои соцсети. Люди подписываются на тех, кто активно выкладывает контент, делится моментами из жизни. Просто фото уже никому не интересно. Все хотят заглянуть за кулисы, увидеть, какой ты вне роли, вне кадра.

Я стараюсь развивать это направление, выкладывать сторис, рилсы, но не всегда получается. Просыпаешься уставший, целый день на площадке — не до телефона. Но хочу в этом году подойти к делу серьезнее, включиться именно как блогер.

— Вам комфортно делиться личным? Все-таки блогер — это про откровенность.

— Думаю, да — в разумных пределах. Лишнего нет, но делиться мыслями, историями, какими-то моментами из жизни вполне нормально. Тем более когда пишут люди и говорят, что моя история вдохновляет, помогает поверить в себя, начать мечтать, — это дорогого стоит.

— Речь о вашем пути? О том, что вы приехали из Перми, выучились, добились успеха?

— Да. И знаете, каждому близка какая-то своя история. Я вырос с бабушкой и дедушкой, кто-то — в детдоме. И если у мальчика или девочки, которые сейчас находятся в трудных условиях, есть мечта — неважно, актерская или любая творческая — и моя история дает им надежду, это очень важно (когда Владу было девять лет, умерла его мама, а через год — папа. — Прим. ред.). Мне действительно приятно, что могу кого-то мотивировать.

— Ваша история — по-настоящему вдохновляющая. Потеря родителей могла вас надломить, но вы, наоборот, стали сильнее, сохранили человечность и открытость. Как вам это удалось?

— С возрастом начинаешь анализировать и понимать: когда ребенок проходит через тяжелые обстоятельства, особенно в детстве, первая реакция часто — закрыться, обозлиться, отгородиться от мира. Я знаю такие истории и сам вполне мог бы пойти по этому пути. Но, наверное, спасло то, в какой семье оказался.

Меня воспитывали бабушка с дедушкой. Они прошли через свои трудности и, пережив очень непростой опыт — возможно, тяжелее моего, — сумели сохранить в доме тепло и радость. Мы жили счастливо. Раньше я этого не замечал, а теперь понимаю: меня действительно воспитали хорошим человеком. У кого-то родители диктуют, как жить, а у меня всегда уважали мой выбор, поддерживали.

До смерти родителей я был совсем другим ребенком — эгоистичным, ревнивым, капризным. Все внимание должно было быть сосредоточено только на мне. Помню, как с мамой ходили по магазинам: если мне что-то нужно было, мог упасть на пол и орать до посинения, пока не купят. В школе я учился плохо, даже хотели оставить на второй год в первом классе. А потом, после того что случилось, вдруг появились хорошие оценки. При этом я не стал заниматься больше обычного, просто начало получаться. Я стал сдержаннее, внимательнее. Как будто сознание переключилось.

Мне было девять, и я очень четко осознал: в семье и так тяжело, если еще начну плакать, будет только хуже. Это не было решением взрослых, не было разговоров с учителями, психологов рядом тоже не было. Просто взял себя в руки.

— Стали идеальным ребенком...

— Я очень уважал бабушку и дедушку. Не позволял себе истерик, капризов. Никогда не просил дорогие вещи, не требовал. Даже не думал об этом. Напротив — хотел их беречь. Иногда что-то не рассказывал, чтобы не расстраивать. Молчал, как все дети: «Лишь бы не узнали».

— Влад, вы производите впечатление искреннего человека. Не сталкивались ли с тем, что ваша открытость оборачивалась против вас?

— Конечно, бывало. Но я давно понял: если ты светишься, ты притягиваешь всех — и хороших, и не очень. Это естественный процесс, часть взросления. В профессии я не могу быть закрытым — тогда не получится играть по-настоящему. Настоящая глубина в ролях возможна только через внутреннюю открытость. При этом я не распахнут перед всеми — у меня хорошая интуиция, я четко чувствую, кто мой человек, а кто нет. Иногда даже на уровне запаха, ощущений — вроде бы все нормально, но что-то не так, и я просто не останусь рядом. Конечно, случалось и на съемках сталкиваться с неприятными партнерами. Но тут уже просто принимаешь это как данность: есть работа, и ты ее делаешь независимо от личных симпатий. Никому не интересно, что ты при этом чувствуешь. Но душу кому попало точно не открою.