Как избегать секса с самим собой
Алексей Алексенко продолжает цикл публикаций «Зачем живые любят друг друга» — о загадках размножения и других парадоксах современной биологии. Эта глава открывает вторую часть повествования, где будут обсуждаться проблемы разделения на два пола
Часть вторая. Мальчики и девочки
Глава десятая, в которой читатель может вообразить себя слизевиком
Как отметил Дмитрий Быков, заголовки, в которых два предмета соединены союзом «и», традиционны для русской литературы: «Маша и медведь», «Преступление и наказание», «Война и мир», «Былое и думы», «Материализм и эмпириокритицизм», «Кролики и удавы». Название второго раздела нашей истории про секс — «Мальчики и девочки» — следует тренду, раз уж Борис Пастернак добровольно отказался от этого словосочетания, переименовав свой роман в «Доктор Живаго». Отметим, что в какой-то период писатель все же, видимо, полагал, что заголовок «Мальчики и девочки» подходит для книги о судьбах людей на историческом перепутье. Видимо, есть какая-то важная правда о человеке в том, что люди (почти всегда) бывают или мальчиками, или девочками, и эта принадлежность во многом задает их личность и общие очертания жизни. Мы тут вовсе не пытаемся реабилитировать отброшенный прогрессом гендерный дуализм, а просто следуем логике нашего повествования. Согласно этой логике, во второй части речь пойдет о разнополости.
В предыдущей части («Двойная цена») речь шла о том, откуда у живых существ появилось такое нелогичное, биологически расточительное, на первый взгляд случайное явление, как секс, то есть половое размножение. Ради связности рассказа мы оставили в стороне некоторые подробности, и внимательный читатель мог бы упрекнуть автора в лукавстве. А именно на протяжении девяти глав мы старались не упоминать о том, что в половом размножении участвуют два разных пола. Другими словами, все особи популяции делятся на таких или этаких, и чтобы народить детишек, такой и этакая (или этакий и такая) должны встретиться. Между тем мы долго и многословно обсуждали загадку «двойной цены», а ведь загадка именно в этом и состоит. Напомним, что Джон Мейнард Смит, первым сформулировавший эту проблему, не говорил о «двойной цене секса» — он назвал это «двойной ценой самцов». Не будь самцов — и, соответственно, самок, — тут в общем-то и говорить было бы не о чем.
Это проблема человеческой «оптики», а точнее, предубеждение, простительное для всех млекопитающих. Мы — единственный класс живых существ на планете, никакие представители которого вообще не способны размножаться иначе, как с помощью двуполого секса. У нас, млекопитающих, все жестко: никакого партеногенеза, никаких гермафродитов. При этом, кроме нас, таких больше вроде бы и нет. Однако мы считаем именно свой обычай нормальным и зачастую проецируем его на других живых существ, тем самым запутывая самих себя. Вот один пример.
У бактерий двуполого размножения нет, хотя есть нечто похожее на два пола. Иногда какая-то бактерия (к примеру, кишечная палочка) в некотором смысле «становится мальчиком» — для этого у нее должна быть особая маленькая хромосомка, точнее, фрагмент ДНК, который называется F-фактор. Этот фактор побуждает бактерию время от времени тянуться к другой бактерии своим щупальцем (его называют «пилем») и передавать через него F-фактор, а иногда и копию всей своей хромосомы. Процесс назвали конъюгацией, а F-фактор получил свое имя от слова fertility — плодовитость. Но беда в том, что конъюгация никак не связана с плодовитостью. Обе клетки, участвующие в процессе, потом могут поделиться, то есть размножиться, но передача генов через пили никак их к этому не подталкивает. Название F-фактору дали люди, в воспаленном сознании которых существует стереотип: если одна бактерия бегает за другой с пилем наперевес, значит, в случае успеха предприятия вторая бактерия должна забеременеть и родить маленьких бактерят. Разумеется, у бактерий нельзя говорить о «двойной цене секса», поскольку конъюгация — это просто другой вид активности, не связанный напрямую с размножением. С таким же успехом у людей