Фрагмент романа Хлои Бенджамин «Бессмертники» в переводе Марины Извековой

СНОБКультура

Хлоя Бенджамин: Бессмертники

7e0606ad523d4b3566c66af132353b969b03a7697f3c5075fa51e8bf9ff6d10a.jpg
Иллюстрация: Сhloe Benjamin Books

Каждую неделю Илья Данишевский отбирает для «Сноба» самое интересное из актуальной литературы. Сегодня мы публикуем фрагмент романа Хлои Бенджамин «Бессмертники» в переводе Марины Извековой (издательство Phantom Press). Конец 1960-х, два брата и две сестры Голд отправляются к гадалке, которая предсказывает каждому точную дату смерти. Четыре истории жизни разворачиваются на красочном фоне 1980-90-х годов. Это роман о выборе, о непредсказуемости жизни и о том, что больше определяет судьбу — семья и корни, либо полный отрыв от них

1969: Варя

Варе тринадцать.

За последнее время она выросла на три дюйма, между ног уже темнеет пушок. Груди умещаются в ладонях, розовые соски — с мелкую монету. Волосы до пояса, русые, не похожи ни на темный ежик Дэниэла, ни на лимонно-желтые кудри Саймона, ни на Кларины медно-рыжие локоны. По утрам она заплетает их в две французские косы; приятно, когда они на ходу хлещут по спине лошадиными хвостами! Нос пуговкой — ни на чей в семье не похож, так она пока думает. К двадцати годам он вытянется, обретет орлиную величавость — точь-в-точь как у мамы. Но до этого еще далеко.

Они шагают по кварталу дружной четверкой: Варя, старшая; одиннадцатилетний Дэниэл, девятилетняя Клара и семилетний Саймон. Дэниэл впереди, ведет их с Клинтон-стрит на Деланси-стрит, потом налево, на Форсайт-стрит. Они огибают парк Сары Рузвельт, держась в тени деревьев. Вечерами в парке буянят, однако во вторник утром здесь почти никого, лишь кое-где молодые люди валяются лицом в траву, отсыпаясь после антивоенных акций.  

По Эстер-стрит они идут молча. Надо скорей миновать отцовское ателье «Мастерская Голда»; отец, конечно, их вряд ли заметит — Шауль обычно с головой погружен в работу, будто не брюки шьет, а вселенную творит — и все-таки он может разрушить очарование этого душного июльского дня, стать преградой на пути к зыбкой, призрачной цели, что маячит впереди на Эстер-стрит.

Саймон хоть и младший, но не отстает. На нем обрезанные джинсы, доставшиеся от брата; Дэниэлу в семь лет они были впору, а худенькому Саймону великоваты. В руке болтается сумка из китайки, затянутая шнурком, внутри шуршат банкноты да весело позвякивает мелочь.

— Где это? — спрашивает Саймон.

— Кажется, здесь, — говорит Дэниэл.

Они смотрят на старый дом, расчерченный зигзагами пожарных лестниц, на темные окна пятого этажа, за которыми, по слухам, обитает та, кого они ищут.

— Как туда попасть? — спрашивает Варя.

Дом почти такой же, как их собственный, только не коричневый, а бежевый, и этажей не семь, а пять.  

— Давайте позвоним, что ли, — предлагает Дэниэл. — Пятый этаж.

— Ага, — кивает Клара. — А номер квартиры?

Дэниэл достает из заднего кармана скомканный магазинный чек. И краснеет.

— Не знаю точно.

— Дэниэл! — Варя, привалившись к стене, обмахивается: жара под тридцать градусов, лицо в испарине, влажная юбка липнет к ногам.

— Погодите,— просит Дэниэл, — дайте вспомнить.

Саймон садится прямо на асфальт, матерчатая сумка медузой плюхается между колен. Клара выуживает из кармана ириску, но едва успевает развернуть, как дверь подъезда распахивается и выходит парень в лиловых очках и распахнутой рубашке в «индийский огурец».

— Хотите зайти? — он кивает Голдам.

— Да, — отвечает Дэниэл. — Пошли.

И поднимается на ноги, благодарит парня в лиловых очках и, не дожидаясь, пока дверь захлопнется, первым заходит в подъезд, подавая пример остальным — Дэниэл, их бесстрашный незадачливый вожак, он-то все и затеял.

На прошлой неделе он зашел к Шмульке Бернштейну в лавку кошерной китайской еды — захотелось горячего пирожка с заварным кремом, вкусного даже в жару, — и услыхал разговор двух мальчишек. Очередь длинная, вентиляторы на всю катушку — пришлось вытянуть шею, чтобы расслышать, что говорили они о постоялице с верхнего этажа дома на Эстер-стрит.

По дороге домой, на Клинтон-стрит, семьдесят два, сердце у Дэниэла подпрыгивало. В спальне Клара и Саймон играли на полу в «горки-лесенки», Варя лежала с книгой у себя наверху. Зоя, черно-белая кошка, растянулась на батарее, нежась в солнечном квадрате.

Тут Дэниэл и выложил им свой план.

— Ничего не понимаю. — Варя уперлась грязной подошвой в потолок. — Чем именно она все-таки занимается?

— Я же говорил! — Дэниэл весь кипел. — У нее есть сверхсилы!

— Какие? — спросила Клара, передвигая фишку. Всю первую половину лета она разучивала карточный фокус «туз Гудини», но получалось пока не ахти.

— Говорят, — объяснил Дэниэл, — она судьбу умеет предсказывать. Знает, что тебя ждет — хорошая жизнь или плохая. И кое-что еще. — Дэниэл наклонился вперед, упершись обеими руками в дверной проем. — Она знает, кто когда умрет.

Клара встрепенулась.

— Ерунда! — фыркнула Варя. — Этого никто сказать не может.

— А если может? — настаивал Дэниэл.

— Тогда я не хочу знать.

— Почему?

— Потому что. — Варя отложила книгу и села на кровати, свесив ноги. — А вдруг что-нибудь плохое скажут? Вдруг она скажет, что ты умрешь маленьким?

— Тогда уж лучше знать, — заключил Дэниэл. — Чтобы все дела успеть доделать.

Все замолчали. И вдруг Саймон расхохотался, трепеща всем телом, как птичка. Дэниэл густо покраснел.

— Я не шучу, — сказал он. — Возьму да пойду. Ни дня больше не выдержу здесь, взаперти. С меня хватит. Кто, черт подери, со мной?

Может статься, вся затея кончилась бы ничем, не будь на дворе макушка лета — позади полтора месяца душной скуки, впереди еще столько же. Кондиционеров в квартире нет, и вдобавок в тот год — 1969-й — им кажется, будто все самое интересное в жизни проходит мимо. Другие упиваются в стельку в Вудстоке и горланят «Волшебника пинбола», смотрят «Полуночного ковбоя» — фильм, на который детей Голд не пускают. Они устраивают беспорядки в «Стоунволл-инн», вышибают двери парковочными счетчиками, бьют стекла, крушат музыкальные автоматы. Их убивают самыми изуверскими способами — взрывают, расстреливают очередями по пятьсот пятьдесят пуль — а их лица тут же, с немыслимой быстротой, появляются в телевизоре на кухне у Голдов. «Сукины дети, по луне ходят!» — сказал Дэниэл; с недавних пор он щеголяет крепкими словечками, но лишь на безопасном расстоянии от матери. Джеймс Эрл Рей осужден, Серхан Серхан тоже, а дети Голд знай себе играют в камушки и в вышибалы, да метают дротики, да вытаскивают Зою из ее нового дома в дымоходе за плитой.

И еще кое-что создавало нужный для паломничества настрой: в то лето они были едины, как никогда уже не будут. На следующий год Варя поедет в Катскильские горы с подругой Авивой. Дэниэл приобщится к тайным ритуалам дворовых мальчишек, а Клара и Саймон останутся неприкаянными. А сейчас, летом 1969-го, они близки, и братство их нерушимо.

— Я с тобой, — вызвалась Клара.

— И я, — подал голос Саймон.

— А как к ней попасть? — спросила Варя — к тринадцати годам она успела усвоить, что даром ничего на свете не дается. — Сколько она берет?

Дэниэл нахмурился.

— Узнаю.

Так все и началось — как тайна, как опасное предприятие, как предлог улизнуть от неповоротливой грузной матери, без конца что-то требовавшей, стоило ей застать их без дела в спальне — то белье развесить, то вытащить из трубы чертову кошку. Дети Голд расспросили в округе. Хозяин магазинчика для фокусников в китайском квартале слыхал о женщине с Эстер-стрит. Она кочует с места на место, — объяснил он Кларе, — колесит по стране, предсказывает людям судьбу. Когда Клара уже собралась уходить, он поднял палец, исчез в чулане и вернулся с увесистой «Книгой гаданий». На обложке — шесть пар распахнутых глаз в окружении символов. Клара заплатила шестьдесят пять центов и с книгой в обнимку поспешила домой.

Кое-кто из соседей на Клинтон-стрит, семьдесят два, тоже слыхал о гадалке. Миссис Блюменстайн встречалась с ней в пятидесятых, на роскошном приеме — так она сказала Саймону. Она вывела на парадное крыльцо своего шнауцера, и тот оставил катышек величиной с пилюлю на ступеньке, где сидел Саймон, а миссис Блюменстайн даже не потрудилась убрать.

— Она прочла мне по руке. Сказала, что жить я буду очень долго. — Миссис Блюменстайн наклонилась к Саймону для выразительности. Саймон старался не дышать: изо рта у миссис Блюменстайн пахло тленом, будто она еще при рождении запаслась воздухом и только сейчас, спустя девяносто лет, выдохнула. — Как видишь, мой мальчик, она не ошиблась.

Индусы с шестого этажа говорили, что она ришика, пророчица. Варя завернула в фольгу кусочек кугеля, что испекла Герти, и принесла Руби Сингх, своей соседке и однокласснице по школе номер 42, в обмен на тарелку тушеной курятины с маслом и специями. Они ели на пожарной лестнице, свесив голые ноги и глядя, как заходит солнце.

Авторизуйтесь, чтобы продолжить чтение. Это быстро и бесплатно.

Регистрируясь, я принимаю условия использования

Рекомендуемые статьи

Руфь Гринько «Комната утешения». Сказка как терапия Руфь Гринько «Комната утешения». Сказка как терапия

Отрывок из повести-сказки, которая поможет пережить страшные времена

СНОБ
Можно хотя бы помечтать?! Можно хотя бы помечтать?!

Наше прошлое и унаследованные убеждения слишком часто мешают двигаться вперед

Psychologies
Переосмыслить Петербург: как архитектура и фотография  помогут увидеть город по-новому Переосмыслить Петербург: как архитектура и фотография  помогут увидеть город по-новому

Архитектура может быть не только функциональной, но и трогательной

VOICE
«Пятиэтажки нужно сносить». Испанский архитектор о жизни в Москве «Пятиэтажки нужно сносить». Испанский архитектор о жизни в Москве

Густаво Гонсалвес — о безопасности в Москве, «хрустальных» детях и о футболе

СНОБ
«Поел морковки и пожелтел»: какие витамины нам не нужны «Поел морковки и пожелтел»: какие витамины нам не нужны

Какими рисками чревато расхожее «попей витаминчиков», откуда взялась эта мода?

РБК
Ритмы Абу-Даби Ритмы Абу-Даби

Не ищи машину времени, а купи билет до Абу-Даби

Cosmopolitan
Кто не знает H2O Кто не знает H2O

Что же не так с водой и почему она не подходит для умывания?

Cosmopolitan
Бессеребренники Бессеребренники

Как идеи режиссера Кирилла Серебренникова живут и без него

Esquire
Виталий Антонов: Ваш бренд используют паразиты Виталий Антонов: Ваш бренд используют паразиты

Юрист — о том, как на репутации известных брендов наживаются конкуренты

СНОБ
Наивно думать, что вегетарианцы помогают планете Наивно думать, что вегетарианцы помогают планете

Что означает фраза «ответственное потребление» применительно к еде

СНОБ
Когда сестра не нужна Когда сестра не нужна

История о близнецах, которые выросли и поменялись ролями

СНОБ
Анна Алексеева: Забытый зажим, неправильный диагноз. 5 историй о врачебных ошибках Анна Алексеева: Забытый зажим, неправильный диагноз. 5 историй о врачебных ошибках

Истории об ошибочных действиях медиков, которые стоили пациентам здоровья

СНОБ
Volvo XC90 Volvo XC90

XC90 действительно хорош, но все же не без греха

АвтоМир
Саша Щипин: Спасись и сохранись Саша Щипин: Спасись и сохранись

«Видоизмененный углерод» — слишком добротный и сбалансированный сериал

СНОБ
Без границ Без границ

Прекрасная актриса Аглая Тарасова, которая стала известной благодаря сериалам

OK!
Сила характера Сила характера

Анастасия Задорина отвечает за олимпийскую экипировку команды России

OK!
Каталония Каталония

Здесь можно найти больше интересного и прекрасного, чем просто море и песок

АвтоМир
Стоит быть аккуратнее Стоит быть аккуратнее

Что упустили и те, кто осудил российского актера, и те, кто его поддержал

СНОБ
Комсомольский Комсомолец Комсомольский Комсомолец

Уголок желтой прессы

Maxim
Вторая жизнь старых носков Вторая жизнь старых носков

Часто находишь «потеряшек» без пары? Не выбрасывай, а что-нибудь смастери!

Лиза
Ной на дне Ной на дне

Кто спасет бомжей от себя и от всемирного потопа

Русский репортер
Почему американцы так любят оружие Почему американцы так любят оружие

Колумнист «Сноба» дает исчерпывающее объяснение любви американцев к оружию

СНОБ
Найти за 60 минут Найти за 60 минут

Зачем сотрудницы крупных компаний в свободное время летают над темными лесами

Forbes
Владимир Качан. Про друга Владимир Качан. Про друга

Морально я был готов к Мишиной смерти, но известие о ней все равно прибило

Караван историй
Союз нерушимый Союз нерушимый

Программист из Белоруссии создал совместное предприятие с «1С»

Forbes
Токсичный рыбкагейт и ихтамнет-2 Токсичный рыбкагейт и ихтамнет-2

Словарный запас. Выпуск 45

СНОБ
Дорогие россияне! Дорогие россияне!

Мы отправили Ксению Собчак на встречу с избирателями — на хлебозавод

Tatler
«Рассеянный склероз — болезнь цивилизации» «Рассеянный склероз — болезнь цивилизации»

Возможно ли вылечить это пока неизлечимое заболевание — рассеянный склероз

Psychologies
И это все о НЕЙ И это все о НЕЙ

Борис Шапиро напоминает о нескольких особенностях женской психики

Psychologies
Битва городов Битва городов

Где же все-таки лучше и дешевле отдыхать?

Лиза
Открыть в приложении