Ароматы империи
Как в России развивалось производство косметики и парфюмерии
В марте 1872 года Гюстав Флобер принимал гостей на своей парижской квартире. За сытным нормандским обедом один из них, седобородый гигант, рассказывал: «В молодости у меня была любовница — мельничиха в окрестностях Санкт-Петербурга. Я виделся с ней, когда ездил на охоту. Она была прелестна — беленькая, с лучистыми глазами, какие встречаются у нас довольно часто. Она не хотела ничего брать от меня. В один прекрасный день она сказала: «Вы должны сделать мне подарок». — «Что же ты хочешь?» — «Привезите мне душистое мыло». Я привез ей мыло. Она взяла его и исчезла, а потом вернулась, раскрасневшаяся от смущения, и прошептала, протягивая мне благоухающие руки: «Поцелуйте мне руки, как вы целуете их дамам в петербургских гостиных!» Рассказчика звали Иван Тургенев.
Натуральные запахи
XIX век был веком запахов, как, впрочем, и любая другая эпоха до XX столетия. Люди мылись редко, в лучшем случае раз в неделю ходили в баню. Стирка одежды была проблематичной — воду надо было либо принести в дом, либо идти с бельем на водоем. Не существовало канализации, помои зачастую выливались прямо в окно, отходы выбрасывались неподалеку от жилищ. Холодильников не имелось, продукты и пища моментально скисали и гнили. Не было никакой бытовой химии и техники, которые бы облегчили уборку жилья, равно как дезодорантов. Иными словами, запахи представляли собой по преимуществу зловоние. И неслучайно сквозная тема у Антона Чехова — назойливые мухи, следствие антисанитарной обстановки в домах. Но чем сильнее было зловоние, окружавшее людей, тем сильнее было желание от него избавиться.
Церковь услаждает слух красивым пением, а глаз — иконами и фресками и долгое время была не только главным источником музыкальных и художественных впечатлений для населения (равно как практически единственным поставщиком литературы в форме проповедей и чтения Библии), но и монополистом в области третьего чувства человека — обоняния. Важнейшая составная часть богослужений — использование благовоний: ладана, мира, елея.
Ладан делался из засохшей смолы ближневосточного дерева, издававшей при сгорании приятный запах. Это был дорогой импортный продукт, к тому же священный, поэтому наслаждаться его ароматом могли только в церкви. Лучшие сорта ладана изготовляли афонские монахи. Парфюмерная торговля на Руси началась именно с его ввоза. В 1777 году в Таганрогском порту ладан находился на втором месте среди предметов импорта (55 000 рублей), обгоняя, например, жемчуг, шелковые материи, изюм или финики, что показывает значимость его для экономики.
Миро — ароматическое масло, используемое в церковных обрядах для помазания. Оно приготовлялось из смеси елея (оливкового масла) и различных благовоний. Миллион пудов оливкового масла ввозился ежегодно в середине XIX века, и значительная его часть шла на нужды церкви — приготовление мира и топлива для лампадок. И ладан, и миро влекли за собой целую индустрию уже внутри России — изготовление кадил, алавастров, елейников и прочих сосудов, а также печей для варки мира.
Однако настоящий прорыв связан с изобретением одеколона, с которого ведет отсчет эра массовой парфюмерии. Это произошло в XVIII веке — время действия знаменитого романа «Парфюмер» Патрика Зюскинда.
Россия не стояла в стороне от мировых тенденций в индустрии красоты. И поначалу разделение между парфюмерией и косметикой было весьма условным. В основе истории косметики в России лежало мыловарение, и уже с первых шагов мыло делалось с разными запахами. Крупнейшим центром производства мыла поначалу была Шуя, где в XVIII веке имелось 11 мыловарен. Однако в начале следующего столетия ее оттеснили на второй план три новых центра — Москва, Санкт-Петербург и Казань. В Казани, прозванной «царством мыла», и ее окрестностях ежегодно производилось 8320 т этого моющего средства разных сортов от мятного и земляничного до гвоздичного, лимонного и коричного.
Братья Крестовниковы, московские купцы и владельцы многопрофильного бизнеса, открыли в Казани в 1855 году стеариново-мыловаренный завод, устроенный по последнему слову науки: они решили опереться на знания казанских ученых из местного университета, где сложилась мощная химическая школа во главе с Александром Бутлеровым. Приват-доцент университета Константин Зайцев был приглашен на должность директора завода — смелое кадровое решение по тем временам. В результате уже в 1861 году завод Крестовниковых произвел продукции на 420 000 рублей, тогда как их конкуренты в Казанской губернии (мыловарением там занималось до 25 предпринимателей) вместе взятые — на 560 000 рублей.