Кнопка перезагрузки пока не нажата
Столыпинский клуб предлагает начать большую дискуссию о новой экономической политике. Для этого он разработал программу «Большая перезагрузка России», где предлагает сделать ставку на частную инициативу и формирование крайне благоприятного инвестиционного климата
В динамике инвестиций прямо на наших глазах намечается драматический перелом. Еще в первом квартале текущего года они довольно энергично росли — на 12,8% по сравнению с январем—мартом 2021 года — и почти достигли 4 трлн рублей. Да и 2021 год был сравнительно неплохим в этом отношении: инвестиции выросли на 7,7% после коронакризисного снижения на 0,5% в 2020-м. Однако в ближайшем будущем нас ожидает спад инвестиционной активности.
Согласно прогнозу Минэкономразвития, по итогам 2022 года вложения в основной капитал снизятся на 19,4% и вплоть до 2025-го падение полностью отыграть не удастся. «Мы учитываем и технологические ограничения, и сворачивание, замедление, сдвижку вправо крупных экспортно ориентированных проектов, по многим из которых сейчас предстоит переосмыслить, пересмотреть экономику, в первую очередь в связи с рынками», — пояснил представитель Минэкономразвития агентству «Прайм» и добавил, что большие проекты будут только отчасти замещены менее масштабными.
Все еще никаких идей
Все последнее десятилетие в России не было целенаправленной политики, стимулирующей рост инвестиций: избыток денег просто складировался в зарубежных активах (облигациях, валюте). Между тем Россия долгие годы остается серьезно недоинвестированной: доля инвестиций в основной капитал у нас редко добирается до 20% ВВП, тогда как для настоящего экономического рывка нужно 25, а лучше 30%. Уже всем очевидно, что тезис Центрального банка, что компании должны инвестировать за счет собственных средств, а не полагаться на кредитный рычаг, тормозит создание сложных производств у нас в стране — и в конечном счете консервирует низкие доходы граждан (ведь чем проще производство, тем меньше на нем будет высокооплачиваемых рабочих мест).
В начале лета Институт экономики роста им. П. А. Столыпина представил собственную программу развития экономики «Большая перезагрузка России». Ее цель — ускорение экономического роста (с выходом на стабильный темп 7–10% в год), прежде всего за счет инвестиций и расширения географии экспорта. Так как программа представляется нам комплексной, подразумевающей целый набор механизмов стимулирования роста, мы решили разобрать ее подробно.
Авторы программы делают упор на частную инициативу — именно развитие частного бизнеса, решение им задач насыщения внутреннего спроса, одновременный выход на новые экспортные рынки и создание высокопроизводительных рабочих мест приведут к стабильному росту доходов граждан.
Программа «Большая перезагрузка» состоит из девяти блоков:
— развитие долгового рынка и повышение доступности кредитования;
— формирование рублевого финансового центра на базе развития собственных платежных систем, в том числе на базе цифрового рубля;
— финансовое стимулирование инвестиций, прежде всего с помощью мер налогово-бюджетной политики;
— развитие логистики и инфраструктуры и снижение стоимости грузоперевозок;
— расширение строительства жилья, объектов муниципальной и туристической инфраструктуры;
— формирование новой системы организации внешнеэкономических связей и переход к стратегии «экспортного рывка»;
— развитие агропромышленного комплекса;
— реформа системы управления развитием на уровне регионов;
— системная декриминализация деловой активности.
Это не первая программа института. Еще шесть лет назад свои концепции экономического развития страны представили одновременно Центр стратегических разработок (и возглавлявший его Алексей Кудрин), тогдашний министр экономического развития РФ Алексей Улюкаев и Институт Столыпина и Борис Титов.
Для рывка в инвестировании предлагается, в частности, формирование программы выкупа Банком России облигаций всех типов субъектов экономики
В том варианте концепция Столыпинского института предусматривала необходимость снижения угроз для собственности, прекращение преследования бизнесменов, снижение нагрузки на бизнес в плане отчетности и «количественное смягчение» в российском варианте — рефинансирование ЦБ кредитов коммерческих банков и институтов развития в рамках системы проектного финансирования (подробнее см. «Уступите место реалистам», «Эксперт» № 22 за 2016 год). Тогда эта концепция не была принята за основу экономической политики России. Впрочем, Антон Свириденко, директор Института экономики роста им. П. А. Столыпина, отмечает, что многие идеи института, пусть и не в виде единой программы, в итоге признаются полезными и воплощаются в жизнь. Так, по словам Свириденко, именно Институт Столыпина первым предложил перейти к системе национальных целей. Увязка бюджетного процесса с ожидаемыми результатами и с системой управления программами и государственными проектами тоже идея института; этот подход уже используется в национальных проектах. «В национальных проектах задаются показатели, которые должны быть достигнуты. Соответственно, формируются бюджеты, которые должны помочь их достичь, и это отслеживается», — говорит Свириденко. Всего, по его оценкам, реализовано 15 конкретных решений, которые предлагались Институтом Столыпина в прежних вариантах стратегий. Особенно активно они стали вводиться в период коронакризиса — это, в частности, снижение страховых взносов для МСП, туристический кешбэк, ипотека для Дальнего Востока под 2%.
Новая программа института выглядит более полной за счет охвата сразу всех сфер экономики (промышленность, финансы, экспорт, доходы граждан).
Еще два года назад, когда председателем Наблюдательного совета Института экономики роста стал Олег Дерипаска, было решено подготовить новую программу, рассказывает Антон Свириденко. Идея заключалась в том, что когда 30 лет назад распалась страна, экономика которой не стыковалась с глобальной экономикой, Россия присоединилась к последней на условиях второстепенности. Но постепенно, по мере того как Россия богатела, второстепенная роль переставала ее устраивать. «Идея Дерипаски в том, что нам уже нужны были принципиально иная роль и иные принципы интеграции в мировую экономику, но мы упорно пытались улучшить свое положение в парадигме западной экономики, — говорит Свириденко. — Даже после 2014 года и после коронакризиса мы остались в той же парадигме, в которой были, — этаким малым добавлением к глобальной сети. Но нас всегда можно было оттуда выкинуть. И вот сейчас ясно, что все разорвано — на ментальном уровне прежде всего. Вариантов немного: либо отказ от развития и исключительно поиск обхода санкций со снижением каждый раз возможностей, либо мы начнем делать что-то свое. К первому мы не готовы. Поэтому нам нужны экономика для людей, рост дохода, рост благосостояния. Высокопроизводительные рабочие места, диверсифицированная экономика, другая экономика, не сырьевая — это все понимают».
Денежный вопрос
Ключевой элемент программы «Большая перезагрузка» — комплекс финансовых мер, который должен в совокупности масштабировать инвестиционный процесс в стране.
Первое, что необходимо сделать, согласно программе, — кардинальным образом изменить роль Центрального банка в обеспечении экономического роста, то есть наделить его ответственностью за высокий и устойчивый экономический рост. В настоящий момент функция ЦБ — обеспечение финансовой стабильности, которую сам ЦБ понимает исключительно как таргетирование инфляции. Фокусируясь на нем и не учитывая при этом баланс интересов экономики и достижения поставленных государством целей, Банк России часто (а вернее, почти всегда) тормозит структурную перестройку экономики, не дает ей наращивать потенциал выпуска.
Но дело не только в новых функциях ЦБ. В Банке России сконцентрировано регулирование финансовой системы по всем направлениям, так что от него зависит очень многое. При этом сейчас он фактически обладает автономией в системе органов власти. Это и обусловило жесткие меры в сферах денежнокредитной политики и банковского регулирования, влияющие на инвестиционный процесс. «Проведение Банком России сверхжесткой политики идет во многом вразрез с целым рядом национальных целей на период до 2030 года, установленных Указом президента РФ, например такими, как: обеспечение темпа роста ВВП выше среднемирового при сохранении макроэкономической стабильности, обеспечение темпа устойчивого роста реальных доходов населения и уровня пенсионного обеспечения, реальный рост инвестиций в основной капитал не менее 70% по сравнению с показателем 2020 года, реальный рост экспорта несырьевых неэнергетических товаров не менее 70% по сравнению с показателем 2020 года, увеличение численности занятых в сфере МСП, включая индивидуальных предпринимателей и самозанятых, до 25 млн человек», — перечисляют авторы программы.
Даже если правительство пытается стимулировать инвестиции, его политика идет вразрез с политикой ЦБ: например, жесткая ДКП и внедрение принципов «Базель III» не позволяют банковской системе и долговому рынку обеспечить потребности экономики в финансировании. В результате правительство вынуждено тратить все больше ресурсов на компенсацию высокой стоимости капитала в виде субсидирования процентных ставок, докапитализации институтов развития и т. д.
«Банк России должен стать важнейшим институтом эпохи перемен — центральным банком переходного периода, — говорится в программе Института Столыпина. — Приоритеты его деятельности должны быть смещены от “поддержания стабильности”, приводящего к хроническому дефициту финансирования, к обеспечению экономического рывка через предоставление требуемого для экономики объема финансовых ресурсов. Соответственно, на ближайшие годы Банк России должен перейти к тесной координации деятельности с федеральными и региональными органами власти. Подобная структура управления экономикой наиболее соответствует необходимости решения задач восстановительного экономического развития и экономического “прорыва” и применялась в странах Азии (Япония, Корея, Китая), добившихся высоких темпов экономического роста и экономического суверенитета на базе рыночного капитализма с национальной спецификой».
Второй важнейший пункт программы организации широкомасштабных инвестиций — развитие долгового и кредитного рынка, который в стране все еще находится в удивительно слабом состоянии. Так, доля банковских кредитов частному сектору экономики в ВВП у нас составляет всего 60% (почти втрое ниже, чем в среднем в странах ОЭСР, где этот показатель близок к 160%, и в полтора раза ниже, чем в еврозоне). А объем облигаций нефинансовых организаций к ВВП в России всего 8,1% против 24% в ОЭСР и 31% в Китае.
Для рывка в кредитовании и облигационном финансировании программа предполагает быстрое снижение ключевой ставки Банка России до уровня, комфортного для реализации долгосрочных инвестпроектов (4–5% годовых), и формирование программы по выкупу Банком России облигаций всех типов субъектов экономики. В частности, необходима реализация программы выкупа ОФЗ, облигаций регионов и муниципалитетов, облигаций институтов развития, а также облигаций корпоративных эмитентов, отвечающих определенным критериям, связанным со значимостью реализуемых компаниями проектов для импортозамещения, расширения экспорта, развития инфраструктуры, регионального развития и с возможностями смягчения последствий санкций.
Что особенно важно, предусмотрено автоматическое включение таких облигаций в ломбардный список, то есть банки будут охотно покупать такие бумаги, зная, что в любой момент смогут заложить их в ЦБ.
Дополнительные шаги в части стимулирования спроса на облигации — отмена НДФЛ с инвестиций в облигации и развитие накопительной пенсионной системы.
Третий пункт — изменение подходов к банковскому регулированию и надзору — означает прежде всего отказ от «Базеля III». В условиях санкционного давления на российские банки это все равно уже не актуально, а повышенная жесткость регулирования в кризисных условиях только усугубит проблемы в экономике, сокращая доступность капитала для всех ее субъектов. Интересно, что недавно идею отказа от «Базеля III» публично выразил глава ВТБ Андрей Костин.
«“Базель” — очень жесткая система требований, — говорит Свириденко. — Временно эти требования ослабили в пандемию — и экономика задышала. Но то, что делается сейчас, — это косметический набор мер. Льготные кредиты малому бизнесу давались по ставке 13–15 процентов. Сейчас рыночная ставка уже 11 процентов. Это никакие не льготные кредиты, это запретительная ставка. Точно так же кредит системообразующим предприятиям — 11–13 процентов. В Малайзии ставка 5 процентов, в Китае — 4,5 процента ставка. Как мы будем конкурировать?»
Отказ от «Базеля» позволит также расширить возможности банков вкладываться в акционерный капитал и гибридные инструменты рынка капитала (например, в конвертируемые облигации). «Можно делать специальные каналы рефинансирования, — продолжает Антон Свириденко. — Это когда мы ставку не снижаем, потому что боимся инфляции, но при этом, допустим, Центробанк дает специальную кредитную линию на определенные цели (на проектное финансирование промышленности, на проектное финансирование экономики) под 3–5 процентов».
Важно и проектное финансирование — как финансирование под результат проекта, а не под залог актива. «Сейчас у нас в основном кредитование идет под залог активов, — говорит Свириденко. — Активов ни у кого нет, все перезаложенные. И в том числе из-за условий “Базеля III”. У тебя должно быть в два-три раза больше активов, чем размер кредита, — но такого не бывает. Поэтому решение — проектное финансирование, под результаты проекта».
Наконец, программа Института Столыпина предусматривает сети региональных банков, в том числе за счет создания новых специализированных финансовых институтов в каждом макрорегионе. Идея в том, чтобы в макрорегионах были представлены три типа кредитных организаций по специализации: банк внешней торговли, жилищно-строительный банк, банк развития малого и среднего бизнеса.
Встык с денежно-кредитной политикой идет комплекс мер бюджетной политики. Это упоминавшееся выше обеспечение бизнеса, готового взять на себя обязательство реализации проектов по импортозамещению, с финансированием по ставке 4–5% годовых — только не с субсидированием процентных ставок за счет бюджета, а за счет финансирования от Банка России коммерческим банкам по ставке 1–2% годовых (по аналогии с антикризисной поддержкой, оказанной Банком России в 2020 году) с предоставлением гарантий за счет бюджета, а также компенсация расходов предприятий, реализующих проекты экспортных и импортозамещающих производств оборудования, компонентов и материалов, в размере 90% фактически понесенных расходов на НИОКР и 50% расходов на технологическую подготовку производства через субсидии и уменьшение налоговых платежей и отдельные программы импортозамещения в критически важных для национальной безопасности отраслях — автомобильной промышленности, авиастроении, транспортном машиностроении, сельхозпереработке и логистике, нефте- и газохимии.
Наконец, пора гарантировать действительное неповышение фискальной нагрузки для российских налогоплательщиков как минимум на пять лет путем отказа от введения новых или повышения действующих налогов, пошлин и иных аналогичных платежей и снизить НДС до 15%, а для совместных предприятий, реализующих инвестиционные проекты в России, — до 10%. Плюс расширить механизм инвестиционного налогового вычета, предполагающего уменьшение налоговых платежей в размере не менее 50% понесенных затрат на реализацию инвестиционных проектов.
Ключевые отрасли: авто, сельское хозяйство, стройка
Особое внимание программа «Большая перезагрузка» уделяет трем отраслям — автомобильной, АПК и строительной.
Импортозамещение в автопроме разработано достаточно подробно; цель — создать новую российскую автокомпонентную отрасль с десятками тысяч высокопроизводительных рабочих мест. Общая оценка затрат — 320 млрд рублей, необходимая государственная поддержка — кредиты ФРП на реализацию проектов создания компонентных производств под 1% сроком на 15 лет, субсидирование затрат в размере до 50% стоимости проекта в случае, если целевые показатели проекта достигнуты.
Основной упор в развитии агропрома, по мнению авторов программы, должен быть сделан на развитие переработки и экспорта продукции переработки — в частности, на переход от экспорта зерна к экспорту муки, кормов, масел, сухого молока, продуктов мясопереработки и пр. Меры перечислены известные: развитие семеноводства и генетического потенциала в животноводстве, возмещение части затрат на строительство селекционно-генетических центров и селекционно-семеноводческих центров; обнуление ввозных таможенных пошлин на запчасти к импортной сельхозтехнике, которые не производятся в России; субсидирование процентных ставок по оборотным кредитам для поставщиков импортной сельхозтехники и ряд мер по расширению кредитования сельхозпредприятий. Плюс создание расчетных клиринговых центров в приоритетных странах экспортно-импортных операций (Турция, КНР, Вьетнам и др.), проработка возможностей осуществления расчетов с помощью криптовалюты и упрощение входа российских поставщиков на рынки сельхозпродукции стран Азии и Африки.
В строительстве «Большая перезагрузка» фокусируется на уже известном механизме льготной ипотеки по ставке не выше 5%, но с «подкруткой» условий под каждый регион — и с запуском программы не на короткий срок, в который пытаются успеть проскочить заемщики и девелоперы, а надолго.
Здесь у Института Столыпина тоже есть ряд предложений по кредитованию. Так, проектное финансирование жилищного строительства должно стать дешевле из-за субсидирования процентных ставок или предоставления доступного рефинансирования со стороны Банка России (что потребует кратного увеличения лимитов финансирования на субсидирование процентных ставок либо предоставления Банком России доступного финансирования для банков, предлагающих проектное финансирование жилищного строительства, по ставкам 1–2% годовых). Муниципалитеты должны выпускать облигации на строительство инфраструктуры, а Банк России — выкупать эти облигации. Сюда же примыкает доступное финансирование для строительства и реконструкции объектов туристической инфраструктуры (аэропорты, гостиницы, культурные и спортивные объекты, транспорт, общепит), включая программу «гостиничной ипотеки», и для энергетической инфраструктуры, в том числе ускоренной газификации тепловой энергетики и коммунального комплекса Сибири и Дальнего Востока. Все это в совокупности, по замыслу авторов программы, загрузит отрасль строительства и строительных материалов на долгий срок.
Мир вокруг: платежи и коридоры
«Большая перезагрузка» предусматривает и активную работу с дружественными странами — с тем чтобы развивать кооперацию и экспорт. Сюда входят такие меры, как формирование рублевого финансового центра на базе развития собственных платежных систем, в том числе на базе цифрового рубля, а возможно, и криптовалют; прямые каналы расчетов, не связанные с долларом, фунтом и евро, с основными торговыми партнерами.
Целесообразно софинансирование государством проектов крупных экспортеров по созданию производств полного цикла на территории ключевых стран — потребителей российской продукции
«Обмен в мягких валютах более выгоден для той страны, у которой более мягкая валюта, — рассуждает Свириденко. — Для Турции более выгоден обмен в рублях. А там, где валюта более устойчивая, чем у нас (в той же Индии она достаточно стабильная, в Бразилии), расчеты в рублях невыгодны. Нужно рассмотреть возможность фиксации трансакции на дату в привязке к какомулибо базовому активу, доллару, золоту или чему-то другому, с последующей компенсацией резкого изменения курса. Для того чтобы это лучше работало, надо переходить к цифровым системам. Во-первых, потому, что другие спешат, а во-вторых, потому, что это куда проще: моментальная трансакция, очень хорошо верифицируемая; можно сделать независимую систему, которая никем не будет контролироваться, включая SWIFT».
Большой блок программы посвящен развитию логистики и инфраструктуры с целью снизить стоимость грузоперевозок и повысить скорость. Сюда входит ускоренное развитие Восточного полигона железных дорог в комплексе с расширением мощностей портовой инфраструктуры и созданием торгового флота; строительство дополнительных главных путей в рамках модернизации Транссиба и БАМа с существенным ростом скорости грузоперевозок железными дорогами. Необходим запуск регулярных контейнерных экспресс-поездов до портов на юго-востоке Китая, до Вьетнама (Ханой) и портов в Иране, Пакистане, Индии; развитие портовой инфраструктуры и собственного торгового флота с целью расширения сообщения со странами Юго-Восточной и Южной Азии, Ближнего Востока.
Важен и тарифный вопрос: Институт Столыпина призывает наконец отказаться от индексации тарифов на железнодорожные перевозки и от системы перекрестного субсидирования в грузовых железнодорожных перевозках, чтобы не давить на реальный промышленный сектор и российскую экономику в целом.
Программа предусматривает новую систему организации внешнеэкономических связей через создание мегарегулятора внешнеэкономической деятельности — специализированного Министерства внешнеэкономических связей и противодействия внешним ограничениям.
Наконец, для увеличения несырьевого экспорта необходим переход к стратегии «экспортного рывка». Под этим в Институте Столыпина понимают расширение доступа российской продукции на экспортные рынки, остающиеся сейчас открытыми, с устранением существующих барьеров. Например, в автомобильной промышленности ключевой ограничитель роста экспорта — высокий уровень тарифной защиты основных экспортных рынков для российской продукции (таможенные пошлины в размере 20–40%), в то время как для конкурирующей продукции из ЕС действуют нулевые ввозные пошлины. «Целесообразно софинансировать со стороны государства проекты крупных экспортеров по созданию производств полного цикла на территории ключевых стран — потребителей российской продукции», — пишут авторы программы. Оценочная потребность российских автопроизводителей в создании таких производств — 15 заводов в течение трех лет при среднем бюджете на открытие одного завода в размере 100 млн евро.
Опять не будет своего
Опрошенные «Экспертом» экономисты считают программу «Большая перезагрузка» вполне адекватным ответом на текущие вызовы. «Трудно не согласиться с авторами по подавляющему большинству пунктов повестки, — говорит Максим Максимов, доцент кафедры корпоративного управления и инноватики РЭУ им. Г. В. Плеханова. Ключевой аспект программы, очевидно, реализация идеи углубления переработки сырьевых ресурсов, которыми в широком ассортименте располагает Россия, а также расширение номенклатуры производимых отечественной промышленностью товаров. Заявление о необходимости снижения ключевой ставки до уровня 4–5 процентов годовых к концу текущего года также выглядит полностью оправданным. Кроме того, представляются крайне перспективными предложения обеспечить бизнес, готовый взяться за реализацию проектов по импортозамещению, финансированием по ставке 4–5 процентов годовых, за счет предоставления доступного финансирования Банком России коммерческим банкам по ставке 1–2 процента годовых, а также запуск программы выкупа ОФЗ, облигаций регионов и муниципалитетов, облигаций институтов развития и ряда корпоративных эмитентов, связанных со значимостью проектов по импортозамещению, реализуемых компаниями. Такой подход обеспечит необходимый уровень регионального развития, в первую очередь за счет реального роста инвестиций в основной капитал. Для решения этих задач необходим отказ от требований, основанных на “Базеле III”, который сейчас выглядит рудиментарно».
Что касается цифрового рубля, то он позволит России максимально дистанцироваться от «классического» пула валют (доллар—евро) и сформировать экосистему расчетов с дружественными и нейтральными странами, организующую гармоничное взаимодействие их платежных систем. Подобный шаг выглядит обоснованным и однозначно физически реализуемым, добавляет Максимов. А предложения о компенсации расходов предприятий, реализующих проекты экспортных и импортозамещающих производств оборудования, могут стать драйвером развития высокотехнологичных секторов экономики и стимулом для инновационной перестройки производства. По мнению промышленников, без мер, предлагаемых Институтом Столыпина, российская экономика технологически отстанет от всего мира.
«Мер поддержки много, но до бизнеса доходят далеко не все. Это заметно, если вы решите получить заемное финансирование на инвестиционные цели, — рассказывает гендиректор компании — производителя металлообрабатывающих станков “Хайгер” Григорий Шитиков. — Банки будут требовать выполнения условий сверх тех, что указаны в конкретной программе правительства. Например, в Сбере откажут в финансировании по программе 1764, если у вас нет года работы по соответствующему основному ОКВЭД. А в самой программе таких сроков не установлено. Зато не забудут попробовать навязать коммерческий кредит по стандартной ставке 25 процентов годовых, объясняя, что нет лимитов по госпрограммам. В апреле государство предложило выделить деньги под небольшие проценты на поддержку малого и среднего предпринимательства. Однако льготные деньги закончились в течение двух-трех дней. Это связано, в частности, с тем, что им выгоднее продавать свои продукты — давать кредиты под большие проценты или под залог. И схожая ситуация во всех банках, аккредитованных к выдаче льготных займов с господдержкой».
Текущий кризис в корне отличается от кризиса 2020 года и от тех, что были до него, говорит Шитиков. «Сейчас необходимо делать упор на промышленность — вместо этого весь город увешан рекламой грантов для общепита. Наша компания уже третий месяц не может получить хотя бы ответ от Минпромторга на запрос о ручном рассмотрении заявки на выделение займа для расширения производства металлообрабатывающих станков.
В станкостроении уже давно сложилась ситуация, когда нам поставляли оборудование, но не технологии. Сейчас многие говорят о необходимости параллельного импорта, и в ряде сфер это полностью оправдано. Вот только технологии мы так не получим. Технологии в нынешних условиях можно или скопировать, или разработать на основе имеющегося базиса. Развитие собственных производств и достижение технологического суверенитета потребуют длительного времени».
«Весь мир сегодня вступил в фазу перехода к новому технологическому укладу. Очень важно отметить, что уровень производительных сил в мировой промышленности вырос настолько, что сегодня предложение бегает за спросом по всему миру, — говорит Владимир Бакшаев, гендиректор чебоксарского производителя цистерн “Сеспель”. — Для России было бы оптимально, если бы объем внутреннего спроса соответствовал объему внутреннего предложения». Он напоминает: в 2019 году в РФ завезли промышленной продукции на сумму около 17 трлн рублей. Это прекрасный объем для импортозамещения и обеспечения занятости населения с хорошей оплатой труда. «В промышленном производстве кооперационные связи составляют минимум семь уровней. Руду надо добыть, потом отправить на обработку, сделать металл, — перечисляет Бакшаев. — В результате получится шестеренка, которую надо вставить в автомобиль. На всех этапах производства создается занятость. Производство импортозамещающей промышленной продукции в России является прекрасным мультипликатором занятости и мультипликатором уплаты налогов в бюджеты всех уровней. Но предприниматели неспособны сами создать рабочие места без благоприятной среды. Одно обычное рабочее место в сфере крупной промышленности стоит от миллиона до десяти миллионов рублей. Мы должны успеть подстроиться под новый технологический уклад. Иначе были поставщики с Запада, будут с Востока — а своей промышленности опять не будет».
Хочешь стать одним из более 100 000 пользователей, кто регулярно использует kiozk для получения новых знаний?
Не упусти главного с нашим telegram-каналом: https://kiozk.ru/s/voyrl