Продуманный безумец
В Петербурге XIX века встречались порой весьма оригинальные личности, чей странный внешний вид и поведение являлись предметом насмешек и анекдотов. Их чудачества развлекали публику. Для забавы их рисовали лучшие столичные художники...
Мало кто догадывался, что за показным шутовством и безумием здесь скрывался хитрый расчёт. Одним из самых известных и успешных мистификаторов на протяжении сорока лет был Иван Семёнович Брызгалов.
В Государственном Эрмитаже хранится странная акварель 1823 года замечательного художника Самуила Шифляра. Один из первых литографов России, он служил живописцем в Военно-топографическом депо, где делал образцовые рисунки униформы русских войск, батальные сцены и портреты полководцев. Но главную славу ему принесли рисунки для серии литографий 1821–1826 годов «Виды Санкт-Петербурга и его окрестностей», которые запечатлели столицу пушкинской поры.
Однако акварель в Эрмитаже не похожа на другие рисунки Шифляра. На ней изображены не бравые гвардейцы, а очень странная группа — пожилой мужчина в красном кафтане и огромной шляпе, рядом с ним два мальчика в детских курточках и колпаках. На первый взгляд, это какой-то набросок художника для картины из времён Павла I.
Ведь он готовил рисунки к серии «Знаменитые происшествия и деяния из отечественной истории». Поскольку акварель считалась жанровым эскизом, то вопрос определения персонажа никогда не поднимался.
«Брызгалов очень редко ходил один; его почти всегда сопровождали оба его сына, идущие впереди его. Дети Брызгалова (Александр и Константин, названные в честь сыновей Павла I. — А. К.) были в буквальном смысле уродами, с ногами в виде обруча, с громадными головами (почему их в городе звали “головастиками Брызгаловской кунсткамеры”), покрытыми косматыми, падавшими ниже плеч волосами, круто завитыми длинными трубками, и с идиотическими болезненными физиономиями, украшенными длиннейшими носами и одурманенными глазами. Сыновья Брызгалова, в 1820-х годах уже парни лет 18–19, ходили в белых канифасных панталончиках, в жёлтых гусарских сапожках с кисточками и в пунцовых спенсерах, а на голове у одного была игрушечная казачья шапка, у другого — красный гусарский кивер, они всегда были вооружены жестяными детскими саблями на красных сафьянных портупеях, а в руках имели деревянные красные с серебряной бумагой, изображавшей дуло, ружья, из которых стреляли горохом по команде милого родителя, кричавшего им: “Пали!”, когда уличные мальчишки слишком нескромно большой толпой наступали на них с обычными возгласами: “Брызгалята, у-у!” или “бригадирские щенки!”»
Владимир Бурнашев «Наши чудодеи». СПб., 1875
Но, как это ни парадоксально, зарисовка выполнена с натуры и люди на ней вполне узнаваемые. Акварель можно подписать фразой из дневника Пушкина 8 января 1835 года: «Полуумный старик, щеголяющий в шутовском своём мундире, в сопровождении двух калек-сыновей, одетых скоморохами». Именно так запомнился петербуржцам Иван Семёнович Брызгалов — человек, придумавший себе оригинальный образ и сорок лет морочивший голову даже царской семье. В начале 1870-х годов журналист Владимир Бурнашев собрал рассказы о Брызгалове и напечатал их в книге «Наши чудодеи». С тех пор все авторы просто пересказывают его очерк, хотя сам Бурнашев признавался, что не пользовался никакими архивами. На основе городских легенд и баек он изложил биографию Брызгалова так, как тот сам её преподносил или как она представлялась окружающим, которые, глядя на его шутовство, верили лишь в самую убогую версию: «Сын крестьянина тверской дворцовой волости, он поступил на службу сначала в истопники гатчинского дворца, когда Гатчина была как бы удельным владением тогдашнего наследника цесаревича. Какими-то судьбами ему удалось привлечь на себя благосклонное внимание великого князя наследника престола Павла Петровича. Вскоре Брызгалов был сделан камер-лакеем, а затем и гоф-фурьером. В этом звании он явился в Петербург в 1796 году, при воцарении императора Павла I. Затем он был пожалован обер-гоф-фурьером в Михайловском замке и вскоре назначен кастеляном внутренних дворов этого замка с обязанностью наблюдать за своевременным подниманием и опусканием подъёмных мостов тех каналов, какими окружён