Полиглот, революционерка, посол
Александра Коллонтай за 70 лет после смерти превратилась в женщину-миф. Но и при жизни небылиц о ней сложили немало — слишком уж неординарного образа мыслей была эта дама даже для собратьев революционеров.
Генеральская дочка
Шурочка Домонтович родилась в 1872 году в Петербурге, в семье полковника Николаевской академии Генерального штаба. В скором времени её отца, получившего генеральские эполеты, отправили на Балканы, где он сначала принял действенное участие в Русско-турецкой войне, после чего занимал важные посты в освобождённой Болгарии — побывал и Тырновским губернатором, и главой Канцелярии императорской российской Комиссии в этой стране. Вернулся домой военный дипломат лишь в 1881 году, и воспитание дочери лежало в основном на плечах матери. Александра Домонтович — старшая имела скандинавские корни, происходила из семьи богатого финского лесопромышленника Массалина-Мравинского, и брак, в котором родилась Александра-младшая — Шурочка, был для неё не первым.
А что же сама Шурочка? Она с детства показала склонность к изучению языков. Английский, немецкий, французский — стандартный набор для генеральской дочки. А какмузицировать без знания итальянского? Шведский, финский, норвежский — естественные для наследницы скандинавского рода. Отец служит в Болгарии — учили всей семьёй болгарский. Десятилетия спустя работавшая с ней советская разведчица Зоя Рыбкина (Воскресенская) вспоминала: «В чтении, в разговоре Александра Михайловна очень легко переходила с одного языка на другой, скажем, с французского на шведский или с итальянского на немецкий, с английского на болгарский. Читала газеты на всех европейских языках, в том числе на нидерландском, румынском, греческом, чешском и других. На скандинавских языках она говорила с милым акцентом, который восхищал шведов, норвежцев, датчан. Натренированная память её хранила сотни стихов, поэмы, и тоже на многих языках».
Но во многих знаниях и многие печали. Одна из преподавательниц Шурочки занесла в дом генерала Домонтовича идеи народовольцев, и девушка этими идеями заболела. Первые симптомы можно было принять за девичью взбалмошность. Александра отказалась принять руку и сердце в прошлом лихого кавалериста — генерала Ивана Тутолмина. Может, потому что жених был старше невесты на 35 лет, или из-за того, что Тутолмин отличился не только в Русско-турецкую, но и при подавлении Польского восстания в 1863–1864 годах. А может, Шурочке он просто не понравился. По годам подходил другой претендент на руку и сердце — Иван Драгомиров, сын генерала, командующего войсками Киевского военного округа. Художник Илья Репин вспоминал, что Иван «был влюблён в молодую девицу, и они выдумали исповедоваться в грехах друг перед другом. Он нашёл себя таким грешником, недостойным её, что убил себя». Что уж такого наговорила генеральскому сыну генеральская дочь… Отказала Александра и некоему адъютанту императора, чтобы в 1890 году выйти замуж за дальнего бедного родственника — поручика Владимира Коллонтая — сына сосланного участника того самого Польского восстания.
Муж Александры дал ей свою фамилию и мог бы в конце концов сделать её генеральшей (выслужил чин в 1913-м), но… Шурочка родила ему сына и внезапно сменила приоритеты: «Я хотела быть свободной. Маленькие хозяйственные и домашние заботы заполоняли весь день, и я не могла больше писать повести и романы… Как только маленький сын засыпал, я шла в соседнюю комнату, чтобы снова взяться за книгу Ленина».