Жора Крыжовников, Евгений Сангаджиев и другие кинематографисты – о фильмах, которые их сформировали
«Правила жизни» заглянули в школу телевидения и кино «Индустрия» и расспросил ее преподавателей, выпускников и основателей о фильмах, которые на них повлияли, о самом мощном киновпечатлении детства и о непонятых режиссерах.
Жоры Крыжовников, преподаватель школы «Индустрия», режиссер, сценарист, продюсер
Какое кино любили в вашей семье? Что показывали вам родители? Прививали ли вообще вкус к кинематографу?
Никто мне вкуса к кинематографу не прививал. В советское время выбор был очень маленький. У нас в городе было всего два телевизионных канала, и работали они около десяти часов в день. Поэтому мы могли смотреть один телевизионный фильм по вечерам. И было три кинотеатра. Вот в кинотеатре «Россия» (он так называется до сих пор) я посмотрел «Кин-дза-дза». Я был поражен, насколько это грустное и философское, странное и прикольное кино. В кинотеатре «Октябрь» было два зала, и там постоянно шли «Иван Васильевич...» и «Бриллиантовая рука».
В 9 лет я посмотрел «Том и Джерри». Я думаю, все мои ровесники выросли на таких фильмах, как «Рембо», «Робокоп», «Чужие», «Властелины Вселенной», «Назад в будущее», на Джеки Чане и его фильмах про кунг-фу. Такие фильмы сразу становились «иконой» и неким знаком качества. Первые по-настоящему яркие и необыкновенные впечатления были все-таки связаны с американским кино. «Унесенные ветром» — это было очень красиво. И его показывали с антрактом, потому что фильм длится 3,5 часа. Выходишь, ешь мороженое и возвращаешься.
Но еще больше меня потрясло, когда появились видеосалоны, где за рубль можно было посмотреть американские фильмы. Первый раз я с мамой посмотрел «Кинг-Конга», а потом взял рубль и поехал сам. Ехать надо было на другой конец города, восемь остановок. Я приехал, и там крутили фильм ужасов «Нечто». Это было совершенно необыкновенное, другое кино. Все советское кино — такое неторопливое, ни остросюжетное, ни каскадерское, ни трюковое. А здесь был фильм ужасов со стрельбой, с монстром, с кровью. Я вышел и подумал: «Я видел только один фильм, а там, в Америке, наверное, еще много таких». Как сейчас понимаю, это было чувство, когда ты по тому, как выглядит автомобиль, понимаешь, что там делают еще тысячи таких. Так что глобально я рос на смеси советского и американского кино.
Какой фильм впечатлил вас настолько (необязательно в положительном смысле: сильно испугал, заставил переживать глубокие чувства), что вы заинтересовались кинематографом? Можете кратко пересказать самую яркую сцену из этого фильма?
Фильм, который на самом деле больше всего на меня повлиял, — «Танцующая в темноте». Я тогда учился на театрального режиссера. Это был такой взрыв. Я думал: «Как вообще заниматься режиссурой, когда такое происходит?» Ничто так сильно на меня не подействовало, ни за что так сильно я не переживал.
Как после пережитого кинопотрясения стали складываться ваши отношения с кинематографом? Вы пересмотрели всю фильмографию конкретного режиссера (актера), начали читать киноведческие тексты? В какой момент поняли, что обратно дороги нет и кино — это на всю жизнь?
Лет в шесть я посмотрел фильм – кажется, «Семнадцать мгновений весны» – и спросил у папы: «Кто это сделал?». Он сказал, что режиссер. И все: тогда я решил, что буду режиссером.
На выпускном в детском саду, когда у всех спрашивали: «Кем вы хотите быть?», я ответил, что буду режиссером. Мне сказали: «Надо говорить не "я буду", а "я хочу быть". Я подумал: "Хочу и буду — какая вообще разница?" В классе шестом я уже решил готовиться к поступлению, пришел в библиотеку и спросил, где книги про кино. Меня отвели к стеллажу, и первая книга, которую я взял, была о Сергее Бондарчуке. О нем и фильмах "Судьба человека" и "Война и мир". Забавно, теперь в школе его имени я преподаю. Когда я поступил в школу-студию МХАТ, поставил один отрывок, и мне очень понравилось наблюдать, как из этого что-то получается.
Какой фильм повлиял (или до сих пор влияет) на вашу профессиональную деятельность, является ориентиром?
И снова – «Танцующая в темноте» Ларса фон Триера. Это вершина. И предельная степень удивления со мной случилась, когда я посмотрел первый сезон «Карточного домика», я был под огромным впечатлением. Но ничто меня так не «размазывало», не «тащило», не «плющило» и не «таращило», как «Танцующая в темноте». Это и невыносимо, и очень круто. Хочется делать что-то такое — острое, неудобное и ранящее.
Есть ли фильм (или режиссер), к которому вы подступались много раз, но так и не разобрались, чем он хорош, почему его отмечают ваши коллеги?
Конечно есть. Но это к делу не относится. Невозможно, чтобы нравилось все. Например, ты любишь яблоки больше, чем персики. Нельзя всех любить одинаково.
Я вообще считаю, что концентрироваться на отрицательном неправильно. Слишком легкое упражнение — что-либо ругать. Раскритиковать можно все, что угодно. Сложнее полюбить, чем ненавидеть или быть равнодушным.