Жизнь и смерть актера, пирата и просто хорошего каратиста Талгата Нигматулина
История о советском актере Талгате Нигматулине (наверняка он знаком тебе по роли Салеха-Малыша в «Пиратах XX века»), который не хотел быть как все и поплатился за это жизнью.
Актера с мировым именем и чемпиона Узбекистана по карате избивали всю ночь. Пять человек, которых он считал своими близкими (если не ближайшими) друзьями. В квартире помимо жертвы и убийц было еще несколько безучастных наблюдателей. Но даже не эти подробности шокировали многочисленных поклонников Талгата.
Преступление, зверское само по себе, имело под собой мистическую подоплеку. И это в Советском Союзе, оплоте атеизма! Как вышло, что обладатель черного пояса не нанес ни одного ответного удара своим обидчикам? Почему все газеты, освещая убийство, не столько анализировали факты, сколько клеймили мракобесие, телепатию и даже НЛО? Что творилось в голове одного из убийц (между прочим, студента авиационного института), если он сошел с ума прямо во время следственного эксперимента? MAXIM изучил материалы дела и встретился с вдовой Талгата, чтобы ответить на эти вопросы.
Сцена первая, дубль первый
Талгат Нигматулин родился в 1949 году в шахтерском городке Кызыл-Кия Киргизской СССР, рано потерял отца и рос в спартанской обстановке. Детство Талгата было настолько рядовым для тех лет, что журналисты впоследствии даже старались его мифологизировать, в каждой новой статье сообщая о нем все более удивительные факты, как правило вымышленные.
Согласно одной легенде, Нигматулин был отдан собственной матерью в детдом. Согласно другой, подвергался насмешкам сверстников из-за плохого знания русского языка и даже вынужден был переписать от руки «Войну и мир».
Говорили также, что он занялся карате в пику своей первой любви (безымянной девочке из пионерлагеря), назвавшей его слабаком. Сам Талгат этих мифов не опровергал, но и не подтверждал. А о своем детстве в интервью журналу «Советский экран» говорил так: «Мне уже тогда было все интересно».
Юный мерзавец в черных перчатках
В подростковом возрасте Талгат часто менял место жительства, а с ним и увлечения. Перебравшись в город Фрунзе (ныне Бишкек), он устроился в дневную смену на завод, а вечерами занимался бальными танцами, легкой атлетикой, играл в драмкружке... Вероятно, Талгат мог бы блистать в культмассовом секторе завода, но его кипучая натура жаждала большего: он мечтал стать кинорежиссером.
В конце 60-х он отправился в Москву, где дерзнул поступить в Институт кинематографии, на тот момент едва ли не самый престижный вуз страны. Со второго раза это ему удалось, а в перерывах между попытками Талгат посещал Училище циркового и эстрадного искусства и снимался в массовке на «Мосфильме».
Первый опыт в кино был, скорее, неудачным: Талгат почти получил роль фашиста в фильме «Арена», когда один из членов съемочной группы резонно заметил, что он не похож на немца. Но, несмотря на это, в 1967 году ему предложили первую серьезную роль — белогвардейца в «Балладе о комиссаре». Образ юного мерзавца в черных перчатках (так в своих мемуарах назвал Талгата режиссер Али-шер Хамдамов) запомнился всем.
«Роль сыграла со мной дурную шутку, — говорил впоследствии Талгат газете «Стерлитамакский рабочий». — Все, даже друзья, стали говорить мне, чтобы я играл только негодяев — они у меня здорово получаются». Но Талгат хотел других ролей, к тому же мечтал снимать сам и преклонялся перед Тарковским. Поэтому, окончив ВГИК в 1971 году, он переехал на студию «Узбекфильм», в Ташкент, где мечтал обрести простор для творчества. Однако судьба распорядилась иначе.
В Ташкенте актер увлекся карате и, отдавая тренировкам по шесть часов в день, через два года стал чемпионом Узбекистана. Это в какой-то степени предопределило карьеру Талгата. Он стал первым в Союзе героем боевика. Советским Брюсом Ли. Главным пиратом XX века.
Малыш вырос
Любой человек, чье детство пришлось на конец 70-х, без труда вспомнит огромные очереди у кинотеатров. Шутка ли, на экраны вышел первый отечественный боевик. Фильм «Пираты XX века» (1979) с 87 миллионами проданных билетов стал абсолютным чемпионом советского проката.
Талгат, сыгравший пирата Салеха-Малыша, стал настоящей знаменитостью. У подъезда его дома круглосуточно дежурили поклонницы, приезжавшие в Ташкент иногда из самого Владивостока. Бюро пропаганды кино весь год возило Нигматулина по стране, чтобы тот в провинциальных кинотеатрах общался перед сеансами со зрителями. Вопросы сыпались градом. Зрителям было интересно узнать, сколько получил актер за фильм и пользовался ли он на съемках услугами дублеров.
«Но Талгат не этим хотел делиться с публикой, — говорит вдова актера, Венера Нигматулина. — Он хотел говорить о том, что его занимало: о вере в себя и поиске предназначения. Но никто не задавал ему вопросов об этом». И тогда у Талгата появились новые слушатели, которые ловили (или делали вид, что ловили) каждое его слово...
Двое из ларца
В конце 70-х на мусульманском кладбище Султан-Баба в киргизском городе Ош встретились двое. 48-летний бродяга, одетый в лохмотья, и хорошо одетый, сравнительно молодой человек с дипломатом. Бродягу звали Мирза Кымбытбаев. Он знал по-русски всего два-три слова, проповедовал суфизм и не раз привлекался в милицию за тунеядство. Молодой человек, Абай Борубаев, был сыном редактора крупного областного журнала, имел за плечами золотое детство и экономфак Киргизского университета. Он был прирожденным оратором и, как бы сказали сейчас, энэлпэшником. Мирза не умел ничего и платонически любил деньги и женщин. Абай тоже их любил, но при этом кое-что умел, а именно втираться в доверие к людям...
«Я сразу понял, что это знатный человек, и сначала испугался, — позднее описывал эту встречу Мирза. — Он позвал с собой в Москву. Я ехать не хотел — боялся милиции. Он сказал, что ученый и все уладит».
Зачем молодому ученому был нужен старый бродяга? Очень просто. В свои 30 лет Борубаев успел очень многое. После окончания университета в 1973 году он перебрался в Москву, где начал налаживать бессистемные связи. В одной компании ученых он представлялся сотрудником Бурятского филиала Сибирского отделения АН СССР и собирал автографы присутствующих. Во второй ссылался на подписи, собранные в первой, и объявлял себя ассистентом знаменитого в ту пору академика А.Г. Спиркина. В третьей и вовсе выливал себе за пазуху компот, а затем начинал разглагольствовать о бессмысленности жизни.