Все оттенки «Радуги»
Как читать главный роман Томаса Пинчона
50 лет назад, 28 февраля 1973 года, в издательстве Viking Press вышла «Радуга тяготения» Томаса Пинчона — одно из важнейших произведений американской литературы XX века, большой роман о войне, заговорах, наркотиках, колониализме и тысяче других вещей, ставший классикой постмодернизма. По просьбе Weekend Игорь Кириенков рассказывает, что это за книга и как ее читать.
Томас Пинчон родился 8 мая 1937 года в Нью-Йорке, учился в престижной школе, поступил в Корнелл на инженера, отслужил на флоте, вернулся в университет и перевелся на кафедру литературы (где, кажется, слушал набоковские лекции — апокриф, который дорог сердцу всякого гика-филолога). К занятиям литературой немного располагала семейная история: среди его предков был Уильям Пинчон, британский колонист, написавший первую книгу, которую запретили в Новом Свете,— «Заслуженная цена нашего искупления» (1650). На рубеже 1950–1960-х годов Томас Пинчон работал техническим писателем в Boeing, опубликовал первые рассказы, а в 1963-м выпустил дебютный роман «V.» — авантюрный детектив о преследовании эфемерной незнакомки, удостоившийся похвал критиков за оригинальность задумки и зрелость исполнения. Другой писатель, наверное, воспользовался бы интересом медиа, чтобы рассказать о себе миру, но Пинчон выбрал другую стратегию — отказался от всех интервью, запретил себя фотографировать и принялся тщательно скрывать свое местонахождение. Впоследствии эта недосягаемость сыграет важную роль в сложившемся вокруг Пинчона мифе: ему будут приписывать теракты Унабомбера, авторство писем Ванды Тинаски (громкая литературная мистификация середины 1980-х годов), а затем и анонимное участие в сетевых форумах, где обсуждают его книги.
«Радуга тяготения», третий роман Пинчона, вышла в 1973 году, когда автору было 35 лет. Основное действие романа разворачивается в Европе с декабря 1944-го по сентябрь 1945-го. Номинальный протагонист — американский лейтенант Эния Ленитроп, обладающий странной способностью: на месте его сексуальных подвигов падают сверхзвуковые немецкие ракеты «Фау-2». На протяжении 700 с лишним страниц герои пытаются разгадать причины этой закономерности, чтобы поставить ее себе на службу.
За следующие 50 лет «Радуга тяготения» утвердилась в статусе одного из главных произведений западного канона, встав в один ряд с «Моби Диком» и «Улиссом». Этой книге посвящены сотни исследований, выпущены объемные комментарии и конкорданс, не говоря про многочисленные справочники и просто пересказы. Как получилось, что этот не самый дружелюбный текст стал культовой книгой для нескольких поколений читателей по всему миру? Возможно, дело в том, что это не один роман, а сразу несколько — и все они выдающиеся.
Роман о Второй мировой. Возможно, самый точный
«Массовая природа смерти в военное время полезна по-всякому. Служит зрелищем, отвлекает от подлинных движений Войны»
«Нагие и мертвые» Нормана Мейлера, «Отсюда и в вечность» Джеймса Джонса, «Бунт на „Кейне"» Германа Воука — первые американские романы о Второй мировой чем-то напоминали советскую «лейтенантскую прозу»: их авторы тоже делали ставку на искренность и натурализм в ремарковском духе. Потребовалось 20 лет, чтобы Джозеф Хеллер в «Уловке-22» позволил себе не только пугать, но и смешить. И все 30, чтобы превратить самую разрушительную и бесчеловечную войну в истории в пространство непочтительной постмодернистской игры.
В «Радуге тяготения» Пинчон изображает Вторую мировую как сюрреалистическое противостояние двух одинаково мутных сил, и чем сильнее пропаганда заостряет противоречия между ними, тем более условными они кажутся непосредственным участникам событий. Мало кто из героев может объяснить, за что они, собственно, сражаются. Бенефициарами происходящего оказываются зловещие Они — транснациональные картели и военно-промышленные гиганты, стравливающие народы ради наживы. К реальным политическим режимам эти силы имеют мало отношения, неслучайно действие романа происходит под занавес Второй мировой, когда победа союзников — сил «добра» — мало у кого вызывает сомнения. Но персонажам, помутившимся в разуме от пережитого ужаса и легкодоступных опиатов, такая развязка едва ли сулит хоть какое-то избавление.
Это очень шестидесятнический взгляд на войну — с очевидной для современников отсылкой к вьетнамской кампании. Идею капитализма как двигателя войны разделял, наверное, каждый второй участник похода на Пентагон. Но нехитрое политическое содержание Пинчон упаковывает в весьма прихотливую форму. На протяжении повествования герои не раз уточняют свои представления о реальном и мнимом, соратниках и противниках, а сам роман становится одновременно и антивоенным манифестом, и исповедью (существует точка зрения, что в этой книге Пинчон раскаивается в работе на Boeing в разгар Холодной войны), и, возможно, одним из самых убедительных описаний того, что происходит с сознанием обычного человека в зоне боевых действий.