Легко ли быть
Как Кшиштоф Кесьлёвский воспользовался политической свободой, чтобы найти смысл в свободе человека
Во второй половине 1980-х польский режиссер Кшиштоф Кесьлёвский начал съемки одного из самых странных телесериалов в истории кино: это вольная экранизация 10 заповедей, разыгранных на материале современной Польши. В этот момент Кесьлёвский — известный автор остросоциальных фильмов, художественных и документальных, а вокруг — политическое обновление и ослабление цензуры, дающее художникам новые возможности. Но именно в это время он отошел от социальных проблем — и начал снимать фильмы о драмах, разыгрывающихся в человеческой душе, о невидимых связях, управляющих судьбой, о тайне, которая скрывается за каждой человеческой жизнью. Юрий Сапрыкин — о том, как Кесьлёвский развернулся от политики к метафизике и что он нашел за этим поворотом.
Усталость
В советской прессе первых лет перестройки часто пишут о «свежем ветре перемен», будущему историку, рассматривающему эти статьи в архивах, может показаться, что это было тогда общим ощущением: вот только что все было накрыто бетонной плитой, а теперь ее приподняли, и сразу дышится легче, становится можно все, что было нельзя, и это вызывает всеобщую эйфорию. Польша — последняя из стран советского блока, где политические брожения успели залить бетоном: с 1981 по 1983 год здесь действовало военное положение, был запрещен оппозиционный профсоюз «Солидарность», тысячи его активистов были интернированы, страна погрузилась в немоту. Среди фильмов, которые легли в то время на полку,— картины Кшиштофа Кесьлёвского «Короткий рабочий день» (1981) и «Случай» (1981). Сам Кесьлёвский на вопрос, что он делал, когда ввели военное положение, ответил в одном из интервью: «Я спал. Спал почти год. Это был единственный способ справиться».
В 1987-м, казалось бы, все осталось позади: Горбачев приехал в Варшаву и заявил, что «Солидарность» боролась не с социализмом, а с искажениями социализма. Для сторонников «Солидарности» объявлена амнистия. Прошел референдум о демократизации политической системы, а «Случай» Кесьлёвского выпустили в широкий прокат. Страна пробудилась ото сна, наступило время сказать то, что раньше было запретным, вывести на экран трагические страницы истории и неприглядные стороны современности, как сделало это советское перестроечное кино — в «Покаянии», в «Маленькой Вере», далее везде. И вот в этот самый момент, когда все стало можно, постоянный соавтор сценариев Кесьлёвского, адвокат на политических процессах в годы военного положения Кшиштоф Песевич вдруг предложил ему сделать серию фильмов по 10 заповедям.
В издательстве Corpus несколько лет назад вышел сборник сценариев и интервью Кесьлёвского, составленный Олегом Дорманом, и по опубликованной там автобиографии можно понять: жизнь режиссера во времена военного положения не сводилась к летаргическому сну. Кесьлёвский едва не был арестован, из-за запрета на профессию решил было переквалифицироваться в таксисты, пытался снимать документальное кино — лица судей и подсудимых во время оглашения приговоров по политическим процессам. Из-за этих съемок угодил в неприятную историю: власти пытались добиться от него публичного заявления о «справедливости социалистического правосудия». Выпущенный после отмены военного положения фильм о политических процессах «Без конца» (1984) не понравился ни начальству, ни оппозиции: первых не устроило, в каком свете показаны судебные процессы, вторые критиковали фильм за пораженчество.
Но главное — именно в эпоху «заморозков» Кесьлёвский обнаружил, что он не с теми и не с этими. Он не мог быть на стороне тех, кто сажал и запрещал, но и профсоюз «Солидарность» оказался не тем, за что себя выдавал: «Я понял тогда, что это очередной обман и мошенничество. Разумеется, они не могли прямо объявить о своих целях — все бы погибло. Но я не мог пренебречь обманом, который лежал в основании дела».
«В военном положении победителей не было, все проиграли, никто не выиграл»,— пишет Кесьлёвский в автобиографии. Как только бетонная плита приподнимается, первая реакция многих — не эйфория от «свежего ветра», не желание воспользоваться вновь открывшимися возможностями, а бесконечная усталость. Распадаются дружеские связи, у всех друг к другу счеты, кажется, что все в эти годы делали и говорили не то или не сделали того, что могли бы. Для человека на пятом десятке, каким был Кесьлёвский в 1980-е, недоверие к любой политике — естественное следствие жизненного опыта: не стоит очаровываться, чтобы потом не разочаровываться. Но не только.
Пока плита была, можно было списывать на нее все несовершенства жизни. В ее отсутствие становится заметно: даже когда над тобой не висит угроза ареста, когда ты можешь свободно говорить о своих убеждениях, жизнь остается несовершенной и причины этого куда более глобальны — состояние современной цивилизации, национальный характер или вообще человеческая природа.
«Во время военного положения я понял, что значение политики, в сущности, не так уж велико. Конечно, она устанавливает какие-то рамки и определяет, что мы имеем право делать в том месте, где мы живем, а что запрещено, но по-настоящему важных проблем политика не решает и не в состоянии ответить на подлинные, фундаментальные, определяющие вопросы человеческого существования. Неважно, живешь ты в коммунистической стране или в капиталистической с высоким уровнем достатка. На вопросы "В чем смысл жизни?", "Зачем ты существуешь?", "Зачем просыпаешься по утрам?" политика ответа не дает».
Одиночество
«Декалог» — это 10 коротких фильмов, камерных бытовых зарисовок, чьи сюжеты никак не связаны друг с другом, но разворачиваются в едином пространстве — в одном из окраинных спальных районов Варшавы. Каждый из фильмов действительно соотнесен с одной из заповедей, в некоторых они даже звучат в начале, но это не буквальные иллюстрации к моральным императивам, скорее жизненные ситуации, в которых они проверяются на прочность. И проверки этой, как правило, не выдерживают: будучи погруженной в ткань реальной жизни, этическая максима делает ситуацию запутанной и неразрешимой или доводит ее до абсурда. Не спасает от трагедии — и не дает извлечь из нее моральный урок.