«Время для себя»: как появился винил и почему сегодня он так популярен
Самой первой долгоиграющей виниловой пластинкой в мире стала запись Скрипичного концерта Мендельсона, исполненная Натаном Мильштейном вместе с Нью-Йоркским филармоническим оркестром. Этот 12-дюймовый диск выпустила Columbia Records 21 июня 1948 года. Мир музыки изменился навсегда. В цифровой век спрос на пластинки только растет: в 2021 году в Великобритании продали 5 млн пластинок, в США — 42 млн. В России в 2021 году спрос вырос на 27% по сравнению с предыдущим годом. «Правила жизни» решили выяснить, как развивалась история винила, и поговорили с теми, чья жизнь немыслима без него.
В начале было слово, и слово это — «фоноавтограф». Изобрел его в 1857 году французский издатель, любитель музыкальных шкатулок Эдуар-Леон Скотт де Мартенвиль. Устройство было, мягко говоря, бесполезное. Оно лишь визуализировало звуковые колебания, но не воспроизводило звук. Но мы помним, что путь в тысячу миль начинается с первого шага.
Через 20 лет великий изобретатель Томас Эдисон запатентовал прибор для записи и воспроизведения звука — фонограф. Понадобилось еще десять лет, чтобы другой изобретатель Эмиль Берлинер предложил использовать для записи и воспроизведения звука плоские диски. Первые пластинки хоть и были сделаны из винилового соединения, но иглы были настолько тяжелыми, что прорезали диск после нескольких воспроизведений. В 1939 году инженеры Columbia нашли выход. Они снизили скорость вращения с 78 до 33⅓ оборота в минуту и укрепили «борозды» для игл.
А тем временем в России после Октябрьской революции и до смерти Сталина музыки на виниловых пластинках практически не было. В 1950-х записи на винил делали подпольно с помощью рентгеновских снимков — это еще называли пластинками «на костях». Музыка в СССР пришла с оттепелью.
Зарубежная музыка, как запретный плод, была куда более желанной, а первые фарцовщики, как настоящие рыцари (или романтики?), нарушали закон из-за тяги к прекрасному. Всем хотелось говорить по-английски, носить «шмотки» и слушать музыку. Все модное было, конечно, заграничное. Достать заграничные пластинки, как и любые заграничные вещи, можно было тремя способами:
- Подружиться с иностранными студентами.
- Подружиться с золотой молодежью.
- Караулить иностранцев у гостиниц, найти повод для разговора, а затем предложить крепкий напиток или часы в обмен на модную музыку.
Первые фарцовщики старались не иметь дел с валютой. Никаких покупок или продаж, только взаимовыгодный обмен. До 1967 года стражи порядка не замечали невинных шалостей простых романтиков.
В 1964 году Министерство культуры создало фирму «Мелодия», которая монополизировала производство пластинок в стране. Несмотря на большой ассортимент, выбор был довольно скромен: «фирменные» пластинки зарубежных исполнителей можно было достать только на черном рынке. Слово «дефицит» характеризовало не только продуктовую корзину, но и библиотеку музыки.
До 1973 года «Мелодия» издавала все, что проходило одобрение. Авторские права — ничто. Идеология — всё. Дизайн оставался на периферии производства до 1982 года. Стиль отличался тем, что он был одним для всех альбомов исполнителя. Интуитивная тяга к прекрасному еще больше подталкивала советского человека в сторону черного рынка. Там его ждали «фирменные» пластинки, пусть и в десять раз дороже, зато оригинальные. То, что стоило за границей копейки и жило в каждой домашней библиотеке, как словарь или поваренная книга, в СССР было не просто сокровищем, но было предметом самоидентичности.
К концу 1970-х зарубежные пластинки можно было купить с рук или заказать у моряков. Фирменные пластинки могли стоить в среднем 60 рублей — это около половины зарплаты. Желание обладать оригинальными «Битлами» и «Роллингами» было неудержимым. Случалось, что винил покупали из-под плаща, а дома обнаруживали в конверте Чайковского.
В 1980-е виниловый проигрыватель был уже в каждом доме, а домашняя коллекция складывалась предсказуемо, как результаты чемпионата мира по футболу: Добрынин, Ротару, Высоцкий, Окуджава, что-то из джаза и, разумеется, сказки.
Александр Кушнир, журналист, писатель, продюсер
Интерес к винилу существует в мире последние 100 лет. Пик виниловой любви пришелся на эпоху фестиваля в Вудстоке (1969). Потом началась эпоха психоделии, арт-рока, панка, новой волны, постпанка, электронной музыки, хип-хопа и др. Сейчас многие увлекаются винилом как одним из способов коммуникации. Про это можно долго говорить. Для кого-то винил — элемент домашнего дизайна, для кого-то поиск теплого аналогового звука. Люди творческих профессий — от художников до пиарщиков — рассматривают виниловый диск как целую модель мира. Это и оформление пластинки (от обложки до разворота), сами песни, новый саунд, драматургия, мифология и, конечно, эволюция артиста. Цифровая эпоха, казалось, убила недоступность и элитарность музыки. Но... не тут-то было! На виниле можно найти раритеты, которые невозможно обнаружить ни в каком интернете. Здесь есть место для избранности, есть возможность почувствовать себя элитой. И не стоит этого стыдиться.
Петр Чинават, сооснователь магазина DiG
Интерес к винилу не пропадал в 1990-е и 2000-е годы среди аудиофилов, коллекционеров.
В 1990-х страна и общество стремительно менялись. Рынок дистрибуции музыки был представлен ларьками и рынками, а специализированные музыкальные магазины существовали только в нескольких крупных городах. Винил сместили сначала кассеты, а потом — пиратские CD. На рубеже веков пластинки были лишь носителем музыки для диджеев и предметом редкого коллекционирования. Винил стал андерграундной культурой, которой не нужны новые имена и производство.
Леонид Бурлаков, продюсер
В 1990-е пластинки перекупали друг у друга: что-то успели издать до начала 1990-х, редкие поездки за рубеж позволяли пополнять коллекцию новыми релизами, а гонялись, как всегда, за «первопрессами» и изданиями с малыми тиражами. Например, до сих пор не могу найти свой любимый альбом группы Duran Duran 1993 года.
В 2010-е годы музыка становится все более цифровой и мобильной. Тогда звукозаписывающие компании вспоминают об архивах — необходимо оцифровать старые записи. В процессе работы компании видят в этом потенциал. Возобновляют работы старые компании. Производители пластинок стирают пыль со своих машин. Издатели понимают, что такой формат поможет увеличить прибыль за счет лицензионной продукции. «Это вполне соразмерный бизнес, при роялти от 300 до 500 рублей за одну копию и продажах от 300 до 5000 экземпляров в зависимости от величины поп-, рок-звезды прибавка к пенсии неплохая», — говорит Леонид Бурлаков. Остается производителям аудиотехники вдохнуть новую жизнь в старый дизайн, а ностальгия, эстетика и сакральность процесса сделают свое дело. Так винил возвращается на полки магазинов. Негромко, зато уверенно и надолго.