Дерби нового света
«Запад есть Запад, Восток есть Восток, и вместе им не сойтись». Не будем спорить насчет Запада и Востока, а вот Север и Юг однажды сошлись. И эта встреча имела важные и драматические последствия.
Примерно 150 миллионов лет назад Гондвана – один из двух суперконтинентов, в которые была собрана почти вся тогдашняя суша нашей планеты – раскололся на две части, западную и восточную. Восточная часть Гондваны впоследствии распалась на Антарктиду, Австралию, Индостан и Мадагаскар. Западная же примерно 100 миллионов лет назад разделилась на Африку (в состав которой тогда входила и Аравия) и Южную Америку. Щель между ними стала постепенно расширяться, превращаясь в Атлантический океан.
У каждого из этих обломков Гондваны была своя судьба, яркая и причудливая. Нас будет интересовать судьба Южной Америки. С момента отделения от Африки экосистемы этого континента оказались изолированными.
Распад западной Гондваны пришелся на середину мелового периода мезозойской эры – бурный период в истории биосферы, время окончательной победы «революции цветковых». Когда Южная Америка вступила в свою «блестящую изоляцию», в ее биоте уже присутствовали основные группы цветковых растений и связанных с ними насекомых. Были там, разумеется, и динозавры, как раз в это время переживавшие на всей планете свой последний и самый пышный расцвет. А вот млекопитающие в то время были (как и во всем остальном мире) мелкими существами – от нескольких десятков до нескольких сотен граммов. Они вели сумеречно-ночной образ жизни, среди них почти не было ни настоящих хищников, ни настоящих растительноядных – почти все они были всеядно-насекомоядными, т. е. питались всем, что легко можно было и добыть, и переварить. Плацентарные уже отделились от сумчатых, но еще не обнаружили явных преимуществ перед ними: обе группы оставались вполне успешными.
Несмотря на изолированность Южной Америки, эволюционные процессы в ней развивались довольно похоже на то, что происходило на других континентах. После того, как на рубеже мезозоя и кайнозоя динозавры сошли со сцены, млекопитающие начали активно занимать освободившиеся ниши в крупном размерном классе. На открытых ландшафтах сформировалось шесть групп крупных травоядных млекопитающих. Они были похожи на привычных нам копытных не только по своей экологической роли, но часто и внешне (в прошлом их всех объединяли под названием «южноамериканские копытные»). Охотниками на них стали сумчатые (точнее, родственники современных сумчатых – спарассодонты): боргиены и тилакосмилы – «сумчатые саблезубые тигры». Впрочем, нишу крупных хищников открытых пространств им пришлось делить с еще более удивительными существами: сухопутными крокодилами-себекозухиями и фороракосами – огромными нелетающими хищными птицами из отряда журавлеобразных, этакими ходячими гильотинами.
В тропических лесах основная зеленая масса сосредоточена высоко в кронах. Южноамериканские млекопитающие не обошли вниманием и этот ресурс. Древесные виды млекопитающих возникали везде и всегда, где и когда формировались леса. Но обычно древесные млекопитающие «снимают сливки» с биомассы крон, поедая плоды, семена и наиболее нежные ткани вегетативных частей деревьев и оставляя собственно листву другим едокам. Причина ясна: чтобы эффективно переваривать зеленую массу, нужно, помимо всего прочего, иметь внутри тела большой «бродильный чан» (рубец, аппендикс или другой отдел пищеварительного тракта) и длинный кишечник. Но животное, в теле которого все это может поместиться, неизбежно будет слишком крупным для того, чтобы лазить и прыгать по веткам. Однако южноамериканские млекопитающие решили эту задачу, создав чисто листоядного обитателя крон – ленивца. Да не одного, а несколько не очень родственных друг другу групп. Набор приспособлений позволяет этим существам питаться почти исключительно листвой при довольно скромных размерах. Ничего подобного среди млекопитающих Старого Света нет, единственный аналог ленивцев – австралийский коала. Впрочем, один из родов ленивцев, живший, видимо, среди более низкорослых и тонкоствольных деревьев, сумел совместить крупные размеры с листоядностью. Четырехтонным мегатериям (так назвали ученые этих животных) не нужно было лазить по деревьям: стоя на задних лапах, они могли дотянуться до ветвей на высоте до шести метров, а мощные лапы с огромными когтями позволяли им пригибать небольшие деревья и добираться до еще более высоких ветвей.