Юлия Шляпникова: «Наличники». Мистический роман о родовых проклятиях
У Ани особый дар — она не только видит призраков, но и разговаривает с ними. Когда девушка встречает Руслана, оказывается, что есть сила, которая не позволяет им быть вместе. История семьи, родовых проклятий и травм, пронесенных через поколения в декорациях Татарстана. «Сноб» публикует фрагмент из книги, вышедшей в молодом издательстве «Полынь».
Аня ждала у елки в парке, где они договорились встретиться. Светлые кудри торчали из-под синей шапки, а нос покраснел от мороза.
— Теперь я опоздал, — усмехнулся Руслан и добавил: — Можем просто где-нибудь посидеть, если ты замерзла.
— В Джукетау не так много мест, где вкусно кормят, поэтому давай погуляем. А там решим.
В черной шубе и варежках в тон шапке она была похожа на готическую Снегурочку, но льдистость словно дала трещину, потому что улыбалась Аня уже более открыто и искренне, а говорила сразу, не обдумывая фразу перед этим. Будто разрешила себе что-то.
Руслан заметил, что периодически она смотрела не на него, а куда-то в сторону, словно ловила взгляд стоящего рядом с ним. В такие моменты между ее бровей появлялась морщинка, придавая все тот же вид обиженного ребенка. Но стоило им выйти из парка, как и морщинка, и взгляд в сторону пропали, и Аня спросила:
— Ты каждый Новый год тут отмечаешь?
— Да, раньше забирал бабушку и отвозил к родственникам. В этом году странно быть там без нее.
— Вы были очень дружны?
— Она меня воспитала, не дедушка. Я так ее боялся и уважал, что называл только по имени-отчеству, сколько себя помню.
— Кем она работала? — Аня заинтересованно слушала.
Было заметно, как ей любопытно, но она сдерживается, чтобы не начать расспрашивать еще больше.
— Воспитательницей в детском саду. Строгая была женщина, но справедливая, — в горле запершило, и он сменил тему. — А ты где встречала Новый год? С друзьями?
Аня покачала головой.
— У меня тут нет друзей. С родными. Братья приехали с семьями, было очень шумно.
И она поморщилась, видимо, вспомнив что-то не совсем приятное. Ну просто открытая книга!
Дорога шла вдоль забора, окружавшего парк. По нему были рассыпаны горящие огоньками снежинки. А по противоположной стороне улицы теснились двухэтажные особнячки и доходные дома, сейчас превратившиеся в жилые бараки и офисные помещения. Часть расселили за ветхостью и опасностью для жителей, и теперь они стояли закрытые, с заколоченными окнами, чтобы не подожгли всякие хулиганы. С лип напротив домов сыпался снег, сдуваемый северным пронзительным ветром.
Аня остановилась и достала телефон.
— Классный кадр получится, жалко, что не догадалась фотоаппарат взять, — посетовала она.
— Все ради соцсетей? — подколол Руслан.
— Не совсем. Фотоблог требует свежего контента, а то все подписчики разбегутся.
— Давно ведешь?
— Как домой вернулась. Надо же чем-то себя занимать.
— Тогда, наверно, уже весь город успела показать? Тут не особо много красивых мест.
— Ты ошибаешься! — с жаром возразила она и, снова остановившись посреди дороги, принялась указывать на дома. — Эта улица, например, застроена в конце девятнадцатого — начале двадцатого века, тут каждый дом как история. Вот этот, например. Как думаешь, кто тут жил?
— Это просто. Нас сюда водили на экскурсию в школе. Музей Бориса Пастернака.
— Я, конечно, не краевед, чтобы понимать их настоящую ценность, но чисто эстетически обожаю.
Солнце уже давно село, но морозное небо еще было светлым. Загорались звезды, падала температура, и даже дышать становилось тяжелее.
— Просто мне не так интересны близкие к нам века, — пожал плечами Руслан. — Им не хватает загадочности.
— Мне не понять, — согласилась Аня. Они как раз проходили мимо школы, поэтому она спросила: — А где ты учился?
— Напротив, — он указал на татарскую гимназию. — Она не такая красивая, как твоя школа, но зато учили тут хорошо.
— А ты бывал в моей школе? — удивилась Аня, потом, видимо, вспомнила, кто забирал ее после вечера встречи выпускников, и, смутившись, покраснела.
— Не только тогда. У вас ведь и олимпиады проходили.
Ее смущение показалось настоящим, так что Руслан мысленно поставил ей плюсик. Значит, просто перебрала тогда, чему и сама теперь не рада.
Аня снова достала телефон, чтобы сделать кадр, и тут Руслан вспомнил, что говорил ему бабушка в сегодняшнем сне.
«Не повторяй наших ошибок».
И почему это вспомнилось только рядом с Аней?
— Что может быть интересного в девятнадцатом веке? — осматриваясь по сторонам, задал он риторический вопрос. Особняки, торговые лавки, доходные дома — весь город словно застрял в тех временах. — Все однообразно, как под копирку. Начало двадцатого века еще куда ни шло. Правда, не здесь.
— Почему? — убирая телефон и скорее натягивая варежки на озябшие руки, спросила Аня.
— В Джукетау всего два здания в стиле модерн. И хорошо хоть одно отдали под музей, а второе, — Руслан указал на торговую лавку, мимо которой они как раз проходили, — уже почти рассыпалось от времени.
Лавке, крашенной в уродливый оттенок розового, и правда не повезло. Перенимая эстафету у бакалейной торговли, здесь теперь располагался магазин одежды. На обшарпанных карнизах сохранились барельефы с узорчатыми надписями «Чай», «Сахар», «Магазинъ» и с маскароном в виде головы оскалившегося льва. Ее бы отреставрировать — и туристов не оторвать будет.
— Мне больше нравится строгий классицизм. Но в этих домах и правда что-то есть.
В ее задумчивости было что-то печальное. Как будто она прониклась сочувствием к ветхому зданию настолько, что теперь разделяла его упадок и тоску.
— Тебе, наверно, нравилось фотографировать в Городе. Там больше простора для творчества, — предположил Руслан.