Дети
Умница дочка
Алексей Тарханов («Ъ») снимает шляпу перед детьми, которые быстрее, выше, сильнее и вообще существа другой породы.
— Мама, не бойся, в этом нет ничего страшного!
— Он меня преследует! Я в ужасе! Я уснуть не могла!
Мама с дочкой сидят за соседним столиком парижского «Бристоля», говорят по-русски единственные в зале, поэтому не понижают голос.
Мама — журнальная красавица, как положено, дочь — школьный ангел лет семи. Я видел ее вчера с нянькой. Ангелу при мне вручали на стойке ведерко с саженцем — подарок от местной легенды, кролика Ипполита. Сейчас нянька — она сама.
Перед ними лежит телефон, на который мама смотрит с настоящим ужасом. Этой ночью телефон начал с ней говорить человеческим голосом и наговорил много неприятного. Называл имена, которые лучше не называть при посторонних, и всячески показывал, что в него вселился бес: «Я точно слышала, как он сказал мне: «Федор!» Чего он хочет от меня?»
Дочь, посмотрев на маму с непередаваемым выражением лица, берет телефон и лезет внутрь. Лениво копается в нем и говорит: «Ты включила автомобильную функцию. Он и говорит, кто тебе звонит, чтобы ты не отпускала руль».
— Чтобы я не отпускала руль? — на мгновение задумывается мама. — Правда, что ли?
— Правда, мама, я сколько раз просила не залезать в настройки, этого не нужно. А почему тебе опять звонит Федор?
Как знакома эта картина! Мой старший сын в сто раз лучше меня знает компьютер, он настоящий компьютерный гений, жаль только — очень занят на работе. Когда у меня беда, я звоню ему в Штаты, и он спрашивает: «Опять?» Мой младший сын в сто раз лучше меня знает французский. Когда я пишу на чужом языке, он проверяет, если, конечно, находит возможность. В последнее время он даже перестал ругать за ошибки и несогласования в моих страдательных оборотах. Страдает от меня молча. Моя дочь в сто раз лучше меня знает английский. Когда у папы сложное интервью, она помогает, особенно с расшифровкой тягучих южных акцентов. И все время просит яснее формулировать вопросы и не мямлить.