Один день в Соломео
Брунелло Кучинелли, владелец одноименного бренда, отметил свой очередной юбилей выходом автобиографической книги и большим приемом в родном городке Соломео, куда съехалась вся международная пресса,пишущая о моде
В Соломео стоит приехать уже только ради названия. Для кого-то оно рифмуется с именем библейской царевны, воспетой Оскаром Уайльдом, а для кого-то – с «Соломинкой» Осипа Мандельштама… Соломео – это прежде всего очень красиво. Равнины, холмы, вереницы кипарисов, высаженных парами, будто они приготовились для танцев на балу. Иногда вдруг возникают непонятные сооружения с высокопарным изречением на фронтоне Tributo alla dignità dell’uomo («Памятник человеческому достоинству») или мраморные скульптуры – копии античной Афродиты и Диониса.
Всей этой красотой владеет один человек – синьор Брунелло Кучинелли, знаменитый итальянский текстильный магнат, хозяин одноименного модного дома и еще нескольких брендов помельче. 3 сентября 2018-го ему исполнилось шестьдесят пять лет. По этому поводу он решил собрать всю местную итальянскую и международную прессу, пишущую о моде. Набралось не меньше пяти сотен человек. Плюс приехали друзья и деловые партнеры. Всего нас было столько, что хватило бы заселить его родной Соломео.
Я тут уже второй раз. Впервые приехал пятнадцать лет назад. Тогда Брунелло тоже что-то праздновал, и тоже было много народу, и местом действия тоже стал Соломео, который мне тогда показался каким-то игрушечным городком, что-то вроде аутлета, находящегося поблизости от международных аэропортов для продвинутых шопоголиков. Отличие в том, что самому Соломео девятьсот лет и там ничем не торгуют. Там творят, придумывают, сочиняют, разыгрывают спектакли, любуются окрестными видами, гладят кошек, которых тут великое множество, празднуют дни рождения, сдвинув столы на террасе. По воскресеньям ходят на мессу в церковь Св. Варфоломея. Спокойная, разумная, налаженная жизнь в одном из самых красивых мест Италии.
Впрочем, когда я тут был первый раз, еще не было ни фонтанов, ни длинных променадов с аллеями, засаженными кипарисами, ни мраморных арок. И, кажется, виноградников, из которых стали сейчас делать местное вино, тоже не было. Все появилось много позже. Больше всего мне запомнился праздник, стилизованный под бал Капулетти из «Ромео и Джульетты». Мужчинам выдали бархатные колеты и тяжелые атласные головные уборы. Дамы надели длинные платья по моде кватроченто с высокими талиями и объемными рукавами. Во дворе на вертеле жарился и дымил ягненок, из оплетенных бутылок наливали домашнее вино. Музыка тоже была средневековая и исполнялась на аутентичных инструментах. Во всем этом была пусть наивная, но попытка не только примерить чужое время и одежды, но и ощутить себя обособленным, маленьким, самостоятельным царством-государством, на которые прекрасная Италия была раздроблена вплоть до середины XIX века.
Можно сколько угодно говорить о единой Европе, об общем рынке, принимать какие угодно законы и санкции, но вот здесь, в Соломео, все будет как всегда. Со своим вином и моцареллой, со своим распорядком и своим синьором, гордо восседающим в кресле, пока вассалы и прислужники рвут руками куски жареного мяса, чокаются медными кружками и весело пляшут под лютню. Это формула бытия и одновременно бизнес-модель, которая здесь была испокон веков. И никакие начальники из далекого Брюсселя или Страсбурга не в состоянии ее изменить. Вот такой тогда придумал и устроил праздник Брунелло Кучинелли. Его тайный, глубинный смысл дошел до меня не сразу. А поначалу казалось: как славно мы повеселились. И потанцевали, и выпили, и картинки на память остались. Да еще и шерстяной кардиган подарили. Немного пенсионерского фасона, но уютный, теплый. Я его на даче до сих пор ношу. «Такой есть только у Михаила Горбачева», – доверительно сказала помощница Брунелло, вручая мне пакет.