За кино, против критики
Если кто и спорит о вкусах, так это кинокритики. Зная, что всякое мнение субъективно, они виртуозно об этом забывают, высказывая «объективные» суждения. Дискуссии о фильмах часто становятся спорами ради споров, в которых теряется то главное, ради чего мы смотрим кино, — удовольствие. Пора к нему вернуться.
Ситуация, знакомая многим: зритель возвращается из кинотеатра после отличного фильма, решает посмотреть, что о нем пишут профессиональные кинокритики, и с удивлением обнаруживает, что там «плохая актерская игра, невыразительная режиссура и дырявый сценарий». Зритель гневно хмурит брови и идет писать язвительный комментарий: «Критик ничего не понимает! Был заказ написать отрицательную рецензию!» Иногда бывает наоборот: фильм, раздражающий до чесотки, оказывается награжден какой-нибудь золотой ветвью с респектабельного европейского фестиваля и обласкан прессой. Тогда зрителю не остается ничего другого, кроме как обвинить журналистов в продажности и пожелать им чего-нибудь мучительного.
Мы с детства знаем, что о вкусах не спорят, всякое мнение субъективно, но подчас сложно отказать себе в удовольствии уличить кого-нибудь в «объективно» плохой работе или «неправильном» понимании. Только кинокритики (да и пишущие о культуре журналисты в целом), в отличие от обычных зрителей, получают за это деньги. Обычно рецензии и обзоры теряются в информационном потоке через пару дней, так что для выживания надо постоянно производить мнения. Желательно вызывающие полемику, с длинным хвостом дискуссий, не утихающих еще неделю.
В то же время с ростом всеобщей грамотности и распространения новых технологий вся культура превратилась в огромную единую «сущность», где уже нет границ между высоким и низким искусством, а всякий комментатор — сам себе эксперт. Может показаться, что время авторитетов ушло, но все наоборот: оно только начинается. И теперь это не дебаты почтенных интеллектуалов в толстом киноведческом журнале, а битва всех против всех.
Проблема в том, что для внятного разговора об искусстве нужен более-менее универсальный язык с ясным понятийным аппаратом. В контексте кино это и есть пресловутая актерская игра (хорошая/плохая), сценарий (оригинальный/вторичный), режиссура (талантливая/банальная). К базовому списку можно добавить что угодно — вплоть до соответствия того или иного фильма представлениям о политкорректности или этической нормативности. Различать хорошее и плохое, оригинальное и вторичное, гениальное и бездарное как раз и учат профессиональные критики. Они формулируют критерии оценивания, чтобы читатели, достаточно отрепетировав этот язык различий, сами начали отделять зерна от плевел и втянулись в это бесконечное перепасовывание мнений: «Как вы можете судить о фильме, если сами его не поняли?» — «Я-то все прекрасно понял, это вы ничего не поняли!»
Ускользающая справедливость
На это можно резонно возразить: ладно журналисты и комментарии в интернете, есть же престижные фестивали и премии, которые возглавляют уважаемые представители профессии. Уж они-то могут отличить прорывное кино от пустышки. Как бы не так. Андрей Звягинцев, входивший в состав жюри Каннского фестиваля в 2018 году, говорил, что «вся состязательность подобного рода сведена к лотерее», и если «заменить весь состав жюри или даже половину его участников, то результат будет иным». В общем, лауреаты — не всегда по-настоящему исключительное кино, двигающее искусство вперед. Чаще всего это компромиссные решения, удовлетворяющие плюс-минус всех членов жюри.
Примерно та же ситуация и с «Оскаром». Лучший фильм там выбирается путем преференциального голосования, когда академикам предлагается сформировать свой рейтинг претендентов. Победителем в этом случае часто оказывается не тот фильм, который занял первое место в списках какого-то, пусть и значительного, числа академиков, а набравший больше всего баллов по числу упоминаний в верхних позициях. Очевидно, что достоинства и недостатки каждого конкретного фильма лишь опосредованно влияют на результат. Куда важнее оказывается медийность картины и ее популярность среди профессионалов. Этим, к слову, регулярно пользуются продюсеры и дистрибьюторы, в наградной сезон назойливо напоминающие членам Академии о своих лентах. Иными словами, каннская ветвь или оскаровская статуэтка на постере ни о чем не говорят, кроме того, что какие-то люди в какой-то момент времени предпочли этот конкретный фильм другим.