Смотри у меня: как рынок стриминга борется с пиратством
Рост стримингов на отечественном рынке продолжается несколько лет. При этом зритель, подсаженный на «пиратов», пока не обзавелся привычкой платить за контент. Разбираемся, удастся ли легальным онлайн-платформам перетянуть аудиторию на свою сторону
Эпоха пиратов
Прежде чем хейтить отечественного зрителя за пиратство, неплохо было бы вспомнить, откуда пошло явление. Упрекать наивную эпоху 90-х во всех смертных грехах, уже стало дурным тоном, но наша визуально-потребительская модель и впрямь сформировалась в то время. Те, кто застал эру пленочных видеокассет (VHS), соврать не дадут: в бесконечном копировании тогда не было ничего зазорного.
Миллениалы обменивались кассетами, собирали домашнюю видеотеку, переписывали с кассеты на кассету американские кинохиты, вроде «Титаника» и «Терминатора», и становились клиентами видеопрокатов. Все получали кайф от самого процесса, как дети, для которых характерно обмениваться игрушками и пробовать окружающий мир на ощупь.
Типичный пример: крупные релизы, вроде «Матрицы», распространялись в год выхода через пункты видеопроката. Одолженную там кассету ждала прозаичная судьба: ее содержимое копировали на десятки других кассет для личного пользования. Так за хиты кинематографа («Матрица» или «Властелин колец») платили один раз, а пересматривали — сотни.
На смену видеомагнитофонам пришла цифровая эра, но смена носителя не внесла корректив в привычки россиян: диски с фильмами и музыкой копировались с тем же азартом.
В 2004 году в Сети появился крупнейший торрент-ресурс RuTracker, на котором можно было найти все: от бухгалтерских программ до книжных новинок и кинопремьер. Громоздкий шумный компьютер с усердием качал файлы с файлообменника, материализовывая мечту о свободном обмене информацией.
Правообладатель в этой цепочке пока еще отсутствовал, собственно, и адресовать претензии ему было некуда. Неспешное российское законодательство подоспело только в 2013 году: тогда был принят так называемый антипиратский закон (187-ФЗ «О внесении изменений в законодательные акты Российской Федерации по вопросам защиты интеллектуальных прав в информационно-телекоммуникационных сетях»), впервые позволяющий блокировать нелегальный контент в судебном порядке.
«Проблема интернет-пиратства обозначилась остро к началу 2010-х, когда проникновение беспроводного доступа в интернет было уже очень велико, — говорит генеральный директор ассоциации «Интернет-видео» Алексей Бырдин. — Пиратский контент стало легко и удобно скачивать из сети, и огромное количество людей стало этим заниматься. Тогда и началась разработка антипиратского закона».
Решение Мосгорсуда в 2015 году о вечной блокировке RuTracker вызвало реакцию, похожую на социальный взрыв. Пользователи сайта предлагали мстить, а создатели RuTracker составили инструкцию обхода блокировки, пронизанную пафосом борьбы против наступления на свободы. Так пиратскому рынку официально была объявлена война.
Стриминги на START
Любопытно, но первые попытки легализации видеоконтена в Сети принадлежат именно онлайн-кинотеатрам. Пионеры отечественного стриминга IVI, «Амедиатека» и Okko появились на рынке в начале 2010-х, и уже тогда конкуренцию им составляли многочисленные пиратские онлайн-кинотеатры, потихоньку вытеснявшие технологию торрентов. Легальные платформы не пользовались большим спросом, зато начали выстраивать цивилизованную модель взаимоотношений с аудиторией. Их появление, как и появление торрентов в свое время, тоже было несколько декларативным. Зрителю, привыкшему к бесплатному доступу ко всему, что есть в интернете, вдруг предложили заплатить (с чего бы вдруг?) за тот же самый контент. Бонусом предлагалось более высокое качество фильмов и отсутствие надоедливой рекламы. Тогда в восприятии российской аудитории это мало что изменило.
Всерьез о необходимости «платить за контент» заговорили всего несколько лет назад, когда в России случился так называемый стриминговый бум: в 2016 году на российский рынок зашел Netflix, запустились сервисы START, «Кинопоиск», PREMIER. Операторы связи принялись создавать свои платформы как часть экосистемного продукта.
Подыграла отечественному стримингу и пандемия — в 2020 году рынок легального видеоконтента вырос на 66%. Тенденция на сокращение пиратского рынка под напором легальных стриминговых платформ на первый взгляд казалась очевидной. Однако вышло все ровно наоборот. По данным Group-IB, с 2015 по 2018 год объем рынка видеопиратства в России рос, причем значительно: с $32 до $87 млн.
«Сегодня мы вступили в золотую эпоху нелегального рынка, пиратство усилилось как раз из-за бума производства контента для легальных онлайн-платформ, — говорит генеральный директор МТС Медиа/KION Игорь Мишин. — Пиратам удобно работать с продуктами, которые живут в цифровой среде (чем больше единиц контента, тем больше копий). Важный фактор — базовое отсутствие у нас такого поведенческого паттерна, как плата за просмотр контента, мы пришли к этой модели только два года назад и сейчас налаживаем механизмы, вырабатываем привычку такого вида смотрения».