Смерть — решает: девять улик к феномену Альфреда Хичкока
13 августа 1899 года родился сэр Альфред Хичкок. За свои 80 лет жизни он успел снять около семи десятков фильмов (ранние считаются утраченными). Его наследие одновременно манит и сбивает с толку, очаровывает и раздражает; Хич входит в число самых известных режиссеров, бронзовых классиков — будто бы оцененных сполна, но в то же время сохраняющих притягательность загадки. Алексей Филиппов постарался подшить к делу Хичкока несколько улик, которые помогут познакомиться с «мастером саспенса» или, может, взглянуть на его фильмографию по-новому.
I. Техногенный Хичкок: как он пережил несколько кинематографических эпох?
К Альфреду Хичкоку прилипло немало ярлыков, а его влияние трудно (пере)оценить, но, кажется, авторскую «живучесть» принято измерять наследием и наследниками, хотя режиссер выдал, что называется, long run. Хич трудился с 1922-го по 1976-й — и наснимал примерно 70 фильмов и влиятельнейшую антологию.
Удивляет не количество — хотя многим хватало десятка картин, чтобы войти в историю, а некоторым десяток неудач, наоборот, мешал, — но умение Хичкока адаптироваться под изменчивый мир. Если посмотреть его фильмографию — от самостоятельного полнометражного дебюта «Сад наслаждений» (1925) до прощального «Семейного заговора» (1976), — бросается в глаза, как Хич оставался собой, умело совершенствуя навыки и пуская в ход те, которые должны были лучше сработать. Кажется, что и утомившую формулировку «мастер саспенса» он, режиссер ироничный и насмешливый, лоббировал сам, потому что чувствовал, что ужасы лучше котируются во времени, чем усмешки, с которыми у Хича тоже близкие отношения. Имя режиссера до сих пор поминают за неделю чаще, чем, допустим, не менее мастеровитых и значимых Билли Уайлдера или Эрнста Любича. (Для сравнения: англоязычный Google выдает 22 миллиарда страниц с упоминанием Уайлдера, миллиард — Любича и 47 миллиардов — Хича.)
Карьеры многих режиссеров и актеров шли ко дну, когда закатывалась одна эпоха и начиналась следующая. Отчасти это случилось и с Хичкоком: он стал реже снимать из-за ухудшающегося здоровья, пока рядом начиналась революция Нового Голливуда, которому были чужды двусмысленные примочки Хича, а умер в год, когда продюсеры начали отвоевывать свое могущество. В 1980-м состоялась премьера «Врат рая» Майкла Чимино — дорогого долгостроя, который, возможно, похоронил эру беспечных ездоков и бешеных быков, амбициозных авторов, которые пытались показывать жизнь такой, какой она является. Следом наступила эпоха блокбастеров, длящаяся до сих пор: именно ангелы Нового Голливуда — Стивен Спилберг («Челюсти») и Джордж Лукас («Звездные войны») — породили новое кино, которого Хичкок не застал.
Но до этого момента Альфред Хичкок прошел звук, цвет и медные трубы — трансфер из туманной Великобритании в хищный мир голливудского могущества. Внутри студийной системы он сделал еще более головокружительную карьеру: от электрика и художника в отделе рекламы до дизайнера титров в 1920-м и режиссера в 1922-м. 21-летний Хичкок рисовал карточки с именами актеров, а вскоре стал помогать со сценариями, ассистировать режиссерам и самостоятельно снимать — всего через два года.
Путь от подмастерья к мастеру закалил характер будущего гуру, который о фильмах и решениях отзывался в категориях не искусства, но выполненной задачи. Те или иные находки ему были нужны не затем, чтобы сцена заиграла новыми смыслами, а чтобы она банально работала. Потому лучшие картины Хичкока состоят не из эпизодов, а из мини-аттракционов, которые обрастают прочтениями как будто помимо воли автора.
Вытащи кляп: как заговорили и зазвучали фильмы Хичкока?
Путь Хичкока в Англии во многом отмечен характеристикой «первый». Прежде чем укрепиться в статусе главного режиссера страны, в 1929 году он оказался постановщиком первого английского звукового фильма — с емким названием «Шантаж». (Первый звуковой фильм в мире вышел в 1927-м — и назывался «Певец джаза».) Уже здесь можно разглядеть фирменные приемы Хича: если густой саспенс впервые появился еще в «Жильце» (1927), шугавшем национальным монстром Джеком-потрошителем, то в «Шантаже» мастерски разыграна мучительная хичкоковская прелюдия. Сам шантаж начинается аккурат на 50-й минуте — то есть менее чем за полчаса до финала. До этого — разговоры детектива из Скотленд-Ярда с будущей женой, которую не устраивает убийственный трудоголизм жениха, а затем ее неудачное свидание с художником, заканчивающееся непреднамеренным убийством (самооборона).
Параллельно Хичкок осваивает магию звука. Если актеров и актрис с акцентами и дурными голосами конец «немого» похоронил (об этом свидетельствуют фильмы от «Бульвара Сансет» до «Артиста»), то Хичкока, напротив, окрылил. Он экспериментировал с саунд-дизайном, заставляя шум паба звучать в легком рассинхроне с происходящим на экране, а диалоги и крики использовал как ключевые элементы темпоритмической партитуры. В следующие почти полвека звучание в фильмах Хича станет едва ли не важнее изображения.
Не случайно важную роль мелодика и национальные (правда, балканские) мотивы играют в самом успешном британском фильме режиссера — «Леди исчезает» (1938), который он снял незадолго до путешествия в Голливуд по приглашению Дэвида О. Селзника. А в США Хичкок, последние английские годы отстаивавший свою режиссерскую свободу, ворвался с самым готическим своим фильмом — «Ребеккой» (1940) по роману Дафны дю Морье, где одну из главных ролей сыграл великий Лоуренс Оливье, тоже национальная гордость Англии. Впрочем, голливудские завоевания Альфреда Хичкока — совсем другая история.
Свист, шум толпы, «скрипочки» Бернарда Херрмана, написавшего музыку к семи картинами Хичкока, озвученные тревожные мысли — все эти звуки режиссер использовал, чтобы передавать атмосферу места (важную роль в его фильмах играет и архитектура) или стягивать зрительские нервы в тугой узел.
В этом смысле «Психо» (1960) и «Птицы» (1963), пожалуй, самые показательные — и непохожие — примеры хичкоковского звучания. Лапидарные титры «Психо» наэлектризованы музыкой Херрмана, которая затем звучит во всех тревожащих сценах. Мэрион Крэйн (Джанет Ли), уже сбежав с $40 000, проигрывает в голове реплики начальника, продавца машин и полицейского, которые те могли бы сказать, но фразы могут быть и ее параноидальными фантазиями. Еще более аскетичные титры «Птиц» сопровождаются криками чаек и взмахами крыльев. Вместе с испуганными криками — преимущественно женщин и детей — клекот и шуршание перьев составляли раздражающее музыкальное сопровождение картины.
Прибегал Хичкок и к обманкам, дублируя любовь к подменам в нарративе и визуале. Например, в «Незнакомцах в поезде» (1951), когда Бруно (Роберт Уокер) собирается убить Мириам (Кейси Роджерс), жену теннисиста Гая Хейнса (Фарли Грейнджер), которая ему изменяет, но не дает развод. На выходе из «Тоннеля любви» в парке аттракционов, куда Мириам пришла с двумя новыми знакомыми, раздается истошный крик — верный признак убийства. Но это всего лишь сигнал восторга. По черной иронии, когда Бруно будет душить жертву, она не сможет издать ни звука.
Как Хичкок переходил от черно-белого изображения к цветному?
Чарли Чаплин отказывался добавлять аудиальное измерение своей мастерской буффонаде 13 лет — до 1940 года. Только на «Великом диктаторе» он решил, что пора заговорить. «Графиня из Гонконга» (1967) — первый цветной фильм Чаплина — стал последней его режиссерской работой. Тоже обстоятельство довольно символичное. Хичкок же обрел в цвете еще один важный инструмент, без которого как будто легко обходился. Хотя явно о нем мечтал: невозможно не ощутить авторскую иронию каждый раз, когда героини черно-белых фильмов Хича описывают цвета своих платьев — как, скажем, Марлен Дитрих в «Страхе сцены» (1950).
Впрочем, первый цветной фильм он сделал уже в 1948-м. Для надежности эксперимента Хичкок сам продюсировал картину, решив не тормозить производство после разрыва с Селзником. «Веревка», правда, отмечена не столько техниколоровскими изысками, сколько операторским мастерством: 81-минутный фильм снят как бы одним кадром (девять монтажных склеек сравнительно искусно замаскированы).