«Сладкая история мира. 2000 лет господства сахара в экономике, политике и медицине»
Какие инновации пришли в сахарное производство в XVIII веке
Еще 200 лет назад белый сахар считался роскошью и был доступен лишь немногим. Теперь он содержится в большинстве товаров на полках магазинов, а ВОЗ предупреждает об опасности чрезмерного употребления сахара и искусственных подсластителей. В книге «Сладкая история мира. 2000 лет господства сахара в экономике, политике и медицине» (издательство «КоЛибри»), переведенной на русский язык Владимиром Измайловым, историк Ульбе Босма рассказывает, как превращение сахара в товар массового производства было связано с рабством, болезнями и деградацией окружающей среды. Предлагаем вам ознакомиться с фрагментом об инновациях, которые изменили сахарное производство в XVIII веке.
Издательство «КоЛибри» представит эту книгу в рамках ярмарки non/fictioN Весна.
Наука и тропическое сельское хозяйство
Семилетняя война (1756–1763) стала первым конфликтом, охватившим четыре континента и отметившим начало периода, в который Британия упрочила свои позиции мирового гегемона. Она превратила Индию, крупнейшего в мире производителя сахара, в свое важнейшее колониальное владение. В то же время для Франции и Испании эта глобальная война окончилась унизительным поражением. Франция, самая населенная страна Европы, и Испания, все еще обладавшая необъятными колониями на американском континенте, поняли, что если им не удастся увеличить доход от своих заокеанских владений, то превосходство Британии на море вскоре переведет их в ранг второразрядных колонистов. Война заставила эти страны по-новому взглянуть на экономики их уменьшившихся империй, и теперь в их стремлении к увеличению прибыли от колоний главную роль играло тропическое сельское хозяйство.
Такой переход был инициативой физиократов. Изначально они были группой французских экономистов, настаивавших на том, что сельское хозяйство представляло собой источник всякого богатства, и утверждавших, что сельскохозяйственные продукты должны иметь высокую цену. Они осуждали дорогостоящие колониальные войны, которые, по их мнению, были следствием неверной протекционистской политики и меркантилистской доктрины, гласившей, что экономический ущерб, нанесенный одному народу, приносит прибыль другому. Среди физиократов встречались такие влиятельные колониальные администраторы, как Пьер-Поль Мерсье де Ла Ривьер, интендант Мартиники, снявший1 намного больше ограничений на торговлю с Новой Англией, чем ему позволял Париж.
1Dorothy Burne Goebel, «The ‘New England Trade’ and the French West Indies, 1763— 1774: A Study in Trade Policies,» William and Mary Quarterly 20, no. 3 (1963): 337.
Испанская корона примерно так же отказалась от запретов на торговые отношения с другими странами, прежде наложенных на ее колониальные владения и их жителей. Теперь испанские власти признавали, что местные торговые инициативы заслуживают их полной поддержки. Более того, англичане ненамеренно оказали Испании большую услугу, когда в 1762 году захватили Гавану, позволив Кубе торговать с Англией и городами Чесапикского залива (на восточном побережье будущих США). За одиннадцать месяцев британской оккупации испанские креолы, жившие на острове, поняли, что власть Испанской империи не оставит им никаких шансов воспользоваться своей благоприятной близостью к колониям поселенцев Северной Америки. В 1776 году, когда порт Гаваны с благословления Испанской короны начал принимать корабли под иностранными флагами, оказалось, что время для этого подобрано как никогда благоприятное: именно в этом году тринадцать американских колоний провозгласили свою независимость от Британии — и Соединенные Штаты Америки стали важнейшим торговым партнером Гаваны. Присоединение Испании к Франции и к американцам, восставшим против Британии, несомненно, содействовало коммерческим контактам Кубы и США. Богатство, накопленное в ходе этой торговли, потекло