«Под рекой»: история женщины, столкнувшейся со своим прошлым и детскими страхами
Кира возвращается в родной город, чтобы помочь сестре разобрать вещи умершего отца, и сталкивается со страшной находкой. Что делать с этим разрушающим знанием? В издательстве «Альпина.Проза» выходит роман Аси Демишкевич «Под рекой». Forbes Woman публикует отрывок
Мамы дома не было, прислала мне сообщение, что ушла на дачу. Я помыла руки, достала из сумки блокнот отца, положила на подоконник рядом со своим письменным столом. Захотелось еще раз помыть руки. Стоит ли показывать отцовские стихи маме, я не знала. Она наверняка расстроится, может, у нее даже подскочит давление. К тому же просто мерзко показывать маме такое.
Я побродила по двум комнатам квартиры и кухне. Краска на полу в прихожей потрескалась, легко можно зацепить капроновые колготки, если они на тебе надеты. Когда мне было шесть , я говорила «голгофки», что сильно смешило сестру и приводило в ужас мать. Сейчас, порвав и выбросив не одну сотню, я думаю, что в детстве я по-настоящему умела видеть суть вещей.
«Под рекой»
Про отца думать не хотелось, но он так навязчиво лез в голову из своего небытия, что я решила изгнать его с помощью другого покойника — с помощью Маши. Как хорошо, что у меня теперь есть запасной покойник, как бы плохо это ни звучало.
Хотя почему все вообще так уверены, что Маша мертва, почему я сама в это верю? Может быть, прямо сейчас она сидит в каком-нибудь жутком зловонном подвале. Несколько раз в неделю ее насилует какой-нибудь грязный омерзительный мужик, а в качестве поощрения за то, что она хорошо себя ведет, приносит ей почитать журнал «Лиза» за 1998 год с вырезанными у всех женщин глазами.
Подумав об этом, я цепенею. Кажется, Маше действительно лучше быть мертвой, чтобы другие имели возможность не представлять себя на ее месте. Потому что невозможно представить себя мертвым с точки зрения себя, а все остальное очень даже можно представить, если у тебя есть хоть немного сострадания или воображения.
Наверно, проще смириться с тем, что кто-то близкий уже мертв, чем с тем, что прямо сейчас он мучается и ему страшно, а ты в это время сидишь дома, ищешь себе умиротворяющее занятие и понятия не имеешь, как ему помочь. Может быть, поэтому я так легко согласилась с Машиной смертью, а может, потому, что у меня достаточно воображения, но мало сострадания. А может, это просто нормально — не убиваться из-за того, кого уже давно нет в твоей жизни.
Но, прожив уже некоторую часть своей жизни, я поняла, что те, кого давно в ней нет, обязательно есть во «ВКонтакте». Сначала я нашла группу, посвященную поискам Маши, полистала ленту публикаций — она оказалась недлинной. Добралась до фото с ориентировки.
Мертвая Маша выглядела лучше, чем большинство моих бывших одноклассников, писавших в ленте: «Маша, найдись».
Маша пропала 19 мая, на ней были черная тонкая куртка, синие джинсы, ботинки на каблуках. Разглядывая немногочисленные Машины фото на странице, я поняла, что обувь на каблуках она вообще любила. Интересно, как быстро она могла в ней идти? Могла ли она в ней бегать? Могла ли она убежать? Почему я вообще думаю об обуви в контексте того, можно ли в ней от кого-то убежать? В наших новых туфлях вы не только будете неотразимы, но и сможете легко удрать от любого убийцы или насильника.