Спасательный крюк
Особый взгляд Вадима Верника
Мне нравится то, что делает в профессии актер Филипп Авдеев, а я слежу за его творческой судьбой с момента возникновения Гоголь-центра. Филипп — один из тех одаренных учеников Кирилла Серебренникова, кто составил костяк нового, по сути, театра. Шесть лет назад я снимал Авдеева в программе о молодом поколении «Кто там...», восхищенный его игрой в спектакле «Митина любовь» по рассказу Ивана Бунина. В той передаче очень точные слова о своем актере сказал Кирилл Серебренников: «Филипп — человек с принудительным обаянием, ты можешь растаять, когда видишь его. Но меня обмануть трудно, и я чувствую, как он серьезно развивается вглубь».
За эти несколько лет Авдеев определенно вырос, сделал прорыв в театральной карьере, сыграв несколько блистательных и неожиданных ролей. А кинематограф, как признается актер, он пока изучает, ведь кинопроцесс устроен совсем по другим законам. С этой темы мы начали наш разговор на сочинском «Кинотавре».
Ну что, привет, дорогой.
Привет.
На «Кинотавре» в конкурсной программе — фильм с твоим участием «Выше неба», ты играешь немножко инфантильного юношу. Тебе сейчас сколько лет?
27.
27. А режиссеры продолжают видеть тебя прекрасным милым юношей с каким-то надломом и внутренней драмой. Наверное, самому уже скучно это играть?
Видимо, я хорошо сохранился, раз до сих пор видят. (Улыбается.) Ну, это вообще такая тема, над которой я думаю в течение последнего года. Тут ведь есть много спектров. Во-первых, у нас в кино кастинг-директора, продюсеры, режиссеры в основном всё-таки пользуются тем амплуа, которое...
...уже проверено.
Да. Они знают, что человек точно сможет работать на тот результат, который нужен фильму. Так что в каком-то смысле русские актеры — заложники этой ситуации: у меня голубые глаза, и есть такое стойкое ощущение, что я, мол, такой романтический и инфантильный человек. Может быть, это так и есть. Я не могу точно сказать, что знаю себя вдоль и поперек. Но все-таки я разный: в какой-то период жизни я такой, а в другой — совсем иной. Кто-то это замечает, а кто-то смотрит через призму своего восприятия. Мне повезло, что в кино были опыты работы с разными режиссерами и в каких-то работах удавалось найти в себе что-то новое и нетипичное. В общем, я пока исследую русский кинематограф и для себя решил, что фильм «Выше неба» — для меня это такое прощание с юностью. Просто уже, конечно, хочется пробовать себя в другом ключе и больше экспериментировать.
К счастью, в твоей жизни есть театр, Гоголь-центр. И вот если бы кинематографисты увидели тебя, скажем, в новом спектакле «Спасти орхидею»! Ты играешь... бабушку лет восьмидесяти, и играешь замечательно — ничего не утрируя, не комикуя, не добавляя никакого гротеска, а только внутренней своей энергией создавая удивительно трогательный образ. Ты даже голосом ничего не добавляешь в эту историю, ну никаких дополнительных красок. И в какой-то момент даже забывается, что на сцене молодой актер Филипп Авдеев.
Спасибо, Вадим! Это правда приятно. Я очень переживал, когда делал эту работу.
А почему переживал?
Ну, потому что очень легко скатиться в какой-то фарс, в комедию и плохой театр, плохой юмор, шарж. Это же очень харáктерная роль, а тем более еще и женщина, а еще и бабушка — всё это могло выглядеть катастрофически плохо. Поэтому на репетициях было очень нервно, но мне помогал Влад.
Режиссер Влад Наставшев.
Он меня как-то очень правильно настраивал: «Играй не совсем женщину, не совсем бабушку, это скорее некое существо, которое прошло огромный путь: войну и голод. Просто это состояние в себе найди, а визуальную часть мы придумаем вместе, решим, как это будет выглядеть». Главное было найти правильный тон для себя.
А ты был в шоке, когда тебе предложили играть такую роль?
Ну, я не был в шоке, я был рад, потому что люблю, когда возникает риск. Я был очень рад и испуган. Потому что понимал, что это такая проверка себя. Очень важная.
Скажи, а ты как-то ассоциировал эту роль со своей родной бабушкой? Насколько я знаю, именно бабушка во многом занималась твоим воспитанием.
Обе мои бабушки занимались. Одна из них даже была заведующей детским садом. Нет, бабушки у меня совершенно другие. Они вообще не похожи на ту героиню, которая я играю. Они у меня очень светлые, обе теплые, заботливые — полная противоположность моей героине.
Ну да, в спектакле она жесткая, резкая. Хотя безумно любит своего внука.
Да, такой вот парадокс. Мы же зачастую не умеем любить вот так, просто и открыто, а пытаемся любить только через свое искореженное существо, свою избитую душу, так сказать. (Улыбается.)