Михаил Трухин и Анна Нестерцова: "Наши отношения стабильны"
Мы стабильно "разводимся" раз в месяц на протяжении тринадцати лет. Как и раньше, ругаемся исключительно по бытовым вопросам. Из-за упрямства, которым оба страдаем.
-Михаил, начались съемки продолжения популярных «Ивановых-Ивановых» на канале СТС. Чем еще порадуете зрителей в новом сезоне?
— Закончил работу в еще одном проекте того же канала — «Погнали». Ожидаю премьеру и полнометражного фильма, но поскольку человек я суеверный, всех карт раскрывать не хочу. На отсутствие предложений не жалуюсь, другое дело, что слабым звеном российского кинематографа по-прежнему остаются сценарии. Большинство из того, что присылается, даже не дочитываю. Слава богу, работы много. Настолько, что до сих пор в нашем новом доме в гараже стоят нераспакованные коробки с моими вещами. А переехали мы в декабре. Нет времени разобрать.
— Жена это сделать не может?
— У нас табу на личную территорию: не заходим, не берем чужого. Конечно, отдельного холодильника для меня в доме нет, но я из тех, кому важны границы.
— Чем театр радует? В новых постановках МХТ заняты?
— Пока нет. Играю в «Примадоннах», «Трамвае «Желание», «Зойкиной квартире», «Мастере и Маргарите». Хватает...
— Вы пришли в театр в 2005 году по приглашению Табакова. Сыграли «Гамлета» и через год были приняты в труппу. Как вас приняли именитые коллеги и как изменился МХТ после ухода Олега Павловича?
— До сих пор помню свое удивление, когда понял, что оказался в самой демократичной труппе. Никакой не террариум единомышленников. Вокруг умные, позитивные, талантливые люди. Табаков был хозяином. Он знал о театре и о каждом из нас все. Каждое появление Палыча в стенах МХТ мы ощущали, даже не видя его самого. Поэтому и создается ощущение, что вместе с ним из театра ушла душа. Вероятно, это субъективное восприятие, но так я чувствую. Поскольку Сергей Васильевич Женовач — большой режиссер, который к тому же умеет работать с артистами, уважает и их самих, и Московский художественный театр, все у нас будет хорошо. Кстати, «Гамлет» до сих пор приходит ко мне в ночных кошмарах. Снится, будто забыл текст, поскольку давно не играл. Его мы репетировали девять месяцев. Как говорят артисты: «Пьеска-то в стихах».
— Михаил, если проранжировать ваши ценности и привязанности, сколько процентов выпадает на пункт «Профессия»?
— Девяносто девять! И так было почти всегда. Кроме короткого периода, когда, сильно устав от «Фонарей», психанул, разорвал контракт и ушел в никуда. (Речь идет о сериале «Улицы разбитых фонарей». Трухин снимался в четырнадцати сезонах. — Прим. ред.). Работы в кино не было два года. Ни одного предложения! Вакуум! На почту даже спам не приходил. Сидел смотрел в окно. Наверное, это и считается депрессией? Тяжелый был период. Шел 2014-й, год сам по себе непростой. Многие коллеги остались без работы. Спасал театр. И все равно затишье оказалось шоком, потому что предыдущие кризисы страны я пережил спокойно, «сидя» в «Фонарях».
— К ближайшим друзьям за помощью не обращались? Михаил Пореченков и Константин Хабенский — актеры востребованные...
— Никогда этим не занимался и не буду. Каждый стоит столько, сколько стоит. Я расценил паузу так: «Значит, твоя работа, Миша, пока не нужна». К жизни вернул сериал «Ивановы-Ивановы», о котором уже упоминал. Проект выстрелил — интересно, смешно, увлекательно. Неожиданно я сменил амплуа, по-моему, вышло неплохо.
— Когда вы сидели дома и хандрили, как реагировала жена? Во многих семьях безработица мужа становится той последней каплей, после которой следует развод.
— Аня не кричала: «Бездарь! Иди сделай что-нибудь». Поняла, видимо, что спасать положение некому, сама начала активно работать. Создала успешную компанию по проведению праздников. Наверное, включился инстинкт женского самосохранения. А я тем временем наводил порядок — в голове, в отношениях с близкими, в домашнем хозяйстве. Это спасает в сложные периоды. Порядок, а не хаос позволяет двигаться дальше. «Ordnung muss sein», — как говорят немцы. Должен быть порядок.
— Получилось?
— Нет... Опаздываю всегда и везде, все бегом, никогда нет свободного времени.
— В прошлом сезоне на канале СТС с успехом прошел сериал «90-е. Весело и громко», где двадцатиоднолетний актер Егор Трухин сыграл одну из главных ролей. Как вам работа сына?
— Не посмотрел еще... Боязно. Я же критик суровый, обязательно выскажусь.
— О чем ведете с ним разговоры?
— Все больше — о театре, о драматургии. Хожу в обязательном порядке к нему и к Даше на экзамены. Дочь учится в ГИТИСе на актерском, Егор — в том же вузе на режиссерском. До этого с красным дипломом выпустился из театрального колледжа Табакова. Все педагоги и общие киношные знакомые говорят, что Егор внешне — моя копия. Сложно судить о собственном ребенке. Узнаю себя в нем, когда речь идет о рефлексии, самокопании. В театре про таких говорят: «герой-неврастеник».
Недавно написал сценарий, попросил прочитать. Мы долго спорили, но если брать глобально, мне понравилось. Стараюсь не давить авторитетом, не настаивать. Так ведь можно нечаянно судьбу человеку сломать. Этой профессии невозможно научиться, ее можно только чувствовать.
— Удивились, что оба ребенка пошли по вашим стопам?
— Егор и Даша выросли в театре. В буквальном смысле первые шаги сделали за кулисами. Оба были заняты в постановках «На Литейном», где мы с их мамой работали. И на съемочные площадки обоих таскал. Егор малышом снялся в «Фонарях». Оба учились в ТЮТе, где и я когда-то. Одним словом, об актерской профессии они знают не меньше отца. Другое дело, опыта пока никакого. Вот и стараюсь не пропускать их спектакли, подстраивая рабочий график. Задаются профессиональные векторы, важно не упустить. Приятно, что детям важно мое мнение, шлют напоминалки каждый день: «Папа, ну что? Придешь?»
— Уважают отца!
— Надеюсь, что им за меня не стыдно.
— Скажете правду, если увидите: ну слабо?..
— Скажу конечно! И они это прекрасно знают.
— И Соня, ваша младшая дочь, растет за кулисами?
— Конечно!
Анна: В том-то и дело, что нет! В МХТ бывает, но редко, а на съемочной площадке вообще еще ни разу не появлялась! В новом сезоне заставлю Мишу брать ее с собой — и в театр, и на съемки. В те же «Ивановы-Ивановы», там же Бурунов! Соня его поклонница. Недавно говорю:
— Пойдем в театр.
Она в ответ:
— Что там снимается?
Путает кино и сцену! Позор! Дочь артиста.
Михаил: Соню я оберегаю. Хочется, чтобы хотя бы один человек в семье был нормальным. Династия цирковых обезьян — это, конечно, здорово. Со стороны... А для жизни непросто. Но знаю: если талант есть, выстрелит обязательно, как бы родители ни прятали ребенка, ни противились. В театры Соня ходит как зритель. Все детские спектакли в МХТ пересмотрены, постановки «Цирка дю Солей».
— Существует разница между отцовством в двадцать пять лет, когда появился Егор, и в тридцать семь, когда родилась младшая дочь?
— Глобально — нет. Все те же девяносто девять процентов моей жизни посвящены профессии. Я тот папа, которого никогда не бывает дома. И вдруг стало страшно обидно: упускаю в жизни что-то важное. Живем-то в последний раз. Раньше этого не осознавал.