Рожденная свободной
Оперная певица Аида Гарифуллина — это уже бренд. Невероятной красоты голос, безупречный вкус, сильная актерская энергия. В прошлом году состоялся дебют Аиды в Большом театре — в опере «Садко». И сразу — номинация «Лучшая женская роль в опере» на фестивале «Золотая маска». Результат голосования мы узнаем совсем скоро!
Аида, я обратил внимание, что у нас отчества одинаковые.
Правда? Вы тоже Эмильевич?
Да.
Надо же, как интересно. Эмиль — редкое имя.
Только ты «Эмилевна», а у меня — с мягким знаком. Аидочка, твоя жизнь похожа на сказку. А может, это сказка и есть?
Я не знаю ни одного человека, у которого жизнь была бы похожа на сказку, — может быть, я их просто не встречала. Я вот сразу думаю о своем ребенке, что если бы мой ребенок задал мне этот вопрос... Я бы ему ответила, наверное, сразу как есть.
А «как есть»?
Конечно, я сильно бы не пугала, но сказала бы, что жизнь — не сказка, жизнь не сладкая, она проверяет на выносливость и любит сильных людей.
У меня ощущение, что ты живешь в абсолютной гармонии, причем с раннего детства.
Это верно, гармония и баланс во мне на протяжении всей жизни.
Тем не менее какие-то сложности все-таки были?
Еще в школе мне никогда не было легко. Я всегда, без ложной скромности, выделялась — потому что пела, а не потому, что была красавица-раскрасавица.
Но и красавицей ты тоже была.
Нет, я не была в детстве красавицей, кто-то меня даже называл гадким утенком, и, наверное, так и было. У меня не было красивых вещей. Были девочки в школе, у которых состоятельные родители, и они могли себе многое позволить, я же этим не отличалась. Я отличалась артистичностью и тем, что пела с самого раннего возраста. Было много людей, которым это не нравилось, которые этого не принимали, и я чувствовала себя иногда одиноко... даже не иногда, а очень часто.
Кто тебя не принимал: сверстники, одноклассники?
Не принимали и одноклассники, и учителя иногда. Учителям не нравилось, что я много пропускаю из-за концертов, а концерты были всегда. Помню, мы с мамой как-то сели и подсчитали, сколько я в 12 лет концертов для города, для Татарии отпела — это было 38 выступлений в год. Для ребенка, который учится в школе, это много. И как-то успевала. И при этом училась. Я была такой стабильной ударницей, хотя мой перфекционизм всегда требовал большего — я всегда хотела и в школе еще отличаться. Училась я хорошо.
То есть друзей не было, я так понимаю, если ты чувствовала себя одиноко?
Были друзья, но так получалось, что иногда и эти друзья предавали. Такой вот большой поддержки я не чувствовала в школе ни от кого. Приходя домой, я возвращалась в теплое гнездышко, где мне было хорошо. Повзрослев и помудрев, я поняла, что это была прекрасная школа жизни, которая меня воспитала, воспитала мой характер, дала внутренний стержень и сделала меня сильной. Я думаю, что именно школа нас воспитывает.
А то, что ты начала рано петь, это заслуга мамы? Она же педагог хора, даже руководитель?
Мама — дирижер хора. Я с 3 лет начала петь, пела дома постоянно, легко запоминала песни из детских фильмов. Вообще, всё началось с песни из фильма «Красная шапочка» — там сложная мелодия (сложная интонационно) и очень много текста. Всё это в 3 года я запомнила, а мама обратила на это внимание и поняла, что ребенком надо заниматься и двигаться в этом направлении.
Самой это нравилось и всё шло по восходящей?
Да.
И никаких других интересов не было?
У меня было много интересов: я очень любила рисовать, делать кукол из ткани, из дерева, из всяких подручных материалов, любила делать дома для них, причем умела держать и молоток в руке, и гвоздь забить: девочка — на все руки мастер. Еще я шила. У папы тогда была фирма мебельная, вот мне и доставались всякие материалы, а я сама придумывала мебель, шила костюмы. Мне нравилось быть дизайнером. Я даже думала, если вдруг не получится профессионально заниматься пением, то стану дизайнером.
Это в каком возрасте было?
11–13 лет, переходный возраст.
В общем, ни минуты покоя. Я всегда себя искала. Я была очень энергичной, мне всё нравилось: мне нравился спорт, я была выносливая очень всегда... Мы жили на природе, много бегали, катались верхом на лошадях, причем без поводьев и седла.
Какая отважная!
Ну да, кстати, отважная была. Мальчишка немножко.
А почему ты выбрала именно оперный вокал?
Я с детства была окружена классической музыкой, высоким искусством, мама часто водила меня в оперный театр.
В Казани?
И в Казани, да. Мне нравилось, это было очень красиво, меня это успокаивало. Возможно, я не понимала, не могла оценить тогда, что и как на сцене происходит, но мне было хорошо, я испытывала ощущение радости. Но оперой я, конечно, прониклась не сразу, не сразу поняла этот жанр. Начиналось всё с джазовых песен, мне нравилась поп-музыка, поп-группы, поп-исполнительницы американские. У папы было множество пластинок Джорджа Бенсона, Майкла Джексона, Натали Коул, Дайаны Росс — я выросла на этой музыке. Мне нравилось двигаться, у меня это всегда хорошо получалось, я люблю танцевать, даже занималась современными танцами. Потом я поступила в Германии в Высшую школу музыки, так как мы с родителями решили, что образование должно быть академическое. В детстве у меня был тембр низкий не по возрасту, даже говорили, что я слишком взросло пою. Я не понимала, что это значит.
Когда ты уехала учиться в Германию, началась самостоятельная жизнь или мама поехала с тобой?
Мама поехала со мной. Я такая татарская девочка из очень правильной семьи. Для меня одной уехать в другую страну было бы сложно, поэтому мама поехала со мной. Мне тогда было 17 лет. Я очень рада, что мы выбрали Нюрнберг, маленький город, и я не растерялась. Приехав туда, я сконцентрировалась на изучении языка, потому что ехала с очень слабым английским и слабым немецким. За полгода я выучила немецкий, сдала все экзамены и была очень настроена на учебу.