Энергия победителя
Главный снайпер российского хоккея, суперзвезда НХЛ, один из величайших хоккеистов в истории… Можно привести немало восторженных эпитетов в адрес Александра Овечкина, и все они совершенно справедливы. Несколько лет назад Овечкин стал официальным другом часового бренда Hublot. Сегодня он — главный герой нашего журнала. Лично для меня это огромная радость еще и потому, что мы не виделись много лет.
Саша, хочу показать тебе фотографию. Видишь, мы тут втроем: ты, актер Денис Никифоров и я. Это после съемки в моей программе «Кто там…» на «Культуре». 2005 год. Кстати, с Денисом вы по-прежнему дружите?
Да, конечно. Мы познакомились после фильма «Бой с тенью», который мне очень понравился, — Денис сыграл там главную роль. Потом он не раз бывал на моих матчах.
Вот поэтому я и позвал вас вдвоем в свою программу. Мы снимали в ледовом дворце «Крылатское»: вы с Денисом играли в хоккей и очень интересно рассуждали о связи спорта и актерской профессии. Для меня особенно символично, что наша съемка состоялась буквально накануне твоего отъезда в Америку. Это был август 2005-го.
Да, точно.
Ты же уезжал тогда совсем в другую жизнь. Одна страница биографии закончилась, а следующая еще не открылась. На мой вопрос, не страшно ли тебе, еще недостаточно опытному игроку, ехать играть в НХЛ, ты ответил очень определенно: «Было бы страшно — не поехал бы».
Действительно, чего бояться-то? Так получилось, что в то время я подписал контракт с командой «Авангарда» в Омске. В НХЛ был локаутный сезон, поэтому контракт с Омском я подписал на два года, но пробыл там всего около двух недель. Мне позвонили из Вашингтона и сказали, что локаут заканчивается и нужно срочно подписывать контракт. В 10 часов вечера по омскому времени мы побежали в гостиницу — нужно было найти факс. По факсу подписали контракт, отправили его в Америку. На следующий день предстояло сказать команде о принятом мною решении. Я прилетел в Москву, у меня было дней десять максимум, чтобы попрощаться с родителями, друзьями. И всё, я полетел в Америку. Понятное дело, что был такой момент: куда я лечу? Я там никого не знаю, и меня там никто не знает.
Наверное, и с английским были проблемы.
Английский язык я не то что не знал, у меня был словарный запас из тридцати, наверное, слов, так что диалог не построишь. И вот потихонечку-потихонечку я добрался до того момента, что я сижу сейчас здесь, разговариваю с тобой, Вадим, и мы вместе вспоминаем, как всё начиналось.
Да, Саша, за прошедшие годы у тебя столько было триумфов, столько рекордов ты установил! Давай еще немного о прошлом. Интересно, как тебя приняла команда «Вашингтон Кэпиталс»? Не было предубеждения, что приехал русский парень, новичок, а на него возлагаются огромные надежды?
Ты знаешь, команда тогда перестраивалась — там было очень много молодых ребят, которые подавали большие надежды, были и опытные игроки, которые нам помогали становиться личностями. Так что я сразу почувствовал себя в своей тарелке. Хотя мне нужно было усиленно учить слова, чтобы хоть как-то объяснить, чего я хочу. Но руководство, тренерский состав, хозяин «Вашингтон Кэпиталс» и, самое главное, игроки — все приняли меня очень хорошо. В общем, было комфортно.
Это важно. Если в тебя верят, то крылья еще больше вырастают.
Конечно.
А были какие-то трудности, например, в быту? Раньше ты жил дома, с родителями. У вас, насколько я знаю, такая крепкая семья.
Понятное дело, что уезжать из дома никогда не хотелось, но была мечта попасть в НХЛ, попробовать там свои силы. Сначала я жил в гостинице, а потом некоторое время — дома у генерального менеджера. Помню, как пытался утром объяснить ему на своем «английском», что хочу обычные хлопья с молоком, но он меня совершенно не понимал. Мне пришлось самому заглядывать во все шкафы в поисках любимой пищи. (Улыбается.)
Слушай, то, что ты жил у генерального менеджера, — это ж какая степень доверия к тебе и уважения!
Я знал, что на меня рассчитывают, и понимал, что вокруг меня будет строиться команда, которая в будущем, дай бог, выиграет. Для меня это был стимул. Когда я приехал в Америку, мне сказали: «Если тебе нужна какая-то помощь, ты можешь позвонить или менеджерам, или игрокам, или своему помощнику». Мне сразу дали персонального помощника. В команде был еще русскоязычный игрок — Дайнюс Зубрус, вот он мне очень сильно помогал: мы с ним ходили в магазины, рестораны, он мне рассказывал, как нужно вести себя на деловых встречах.
Саш, а когда ты почувствовал, что в хоккее можешь добиться больше, чем другие игроки? Наверняка был такой внутренний щелчок.
Скорее всего, я почувствовал это, когда меня взяли на драфте под номером один. Я не то что обязан... я просто понимал, что сильнее других игроков.
«На драфте» — это когда тебя пригласили в НХЛ, выбрав первым номером из двухсот с лишним игроков.
Да, игроков со всего мира. До этого были турниры, где я забивал много шайб, набирал очки, выступал с командами, где игроки старше меня на год или два. Я понимал, что у меня есть что-то такое, чего у других ребят нет. Меня это подстегивало и подбадривало к тому, чтобы идти вперед.
А ты вообще лидер по натуре или надо было себя менять, ломать, чтобы стать таким?