«Штраф за возраст»
Директор Центра трудовых исследований НИУ ВШЭ Владимир Гимпельсон — о парадоксах отечественного рынка труда
После 40 лет работники в России получают меньше: их зарплаты не растут, а падают — это отличает нас и от Европы, и от США. Директор Центра трудовых исследований НИУ ВШЭ Владимир Гимпельсон рассказывает об этом и о других парадоксах.
В конце 2020 года Центр трудовых исследований НИУ ВШЭ выпустил новую монографию «Российский рынок труда через призму демографии» (под ред. В. Гимпельсона и Р. Капелюшникова, ИД НИУ ВШЭ). Выбранный ракурс выявляет макроэкономические особенности старения рабочей силы, аномальное падение зарплат в старших возрастах, грядущее 20–25-процентное сокращение доли молодых образованных кадров к 2030 году, очень низкие уровни переобучения взрослых. Об этом и о других особенностях нашего рынка труда «Огонек» поговорил с Владимиром Гимпельсоном.
— При оценке аномалий российского рынка труда вы ориентировались на закономерности, отмеченные в Европе и США. Какова типичная взаимосвязь зарплаты и возраста там?
— Заработок в общем случае отражает производительность труда, а последняя зависит от человеческого капитала — знаний, умений, опыта. Если с возрастом темп накопления человеческого капитала превышает темп его обесценения, то зарплата растет монотонно, хотя и с замедлением, а если и снижается, то лишь ненамного и в предпенсионных возрастах. Эту зависимость мы наблюдаем на данных для всех развитых стран, и она полностью соответствует теоретическим ожиданиям.
— А в России все не так?
— Эту аномалию на нашем рынке труда мы подметили еще в конце нулевых, когда увидели, что повозрастной профиль заработков в России выглядел необычно. Во-первых, он был гораздо более плоский, во-вторых, он рано выходил на плато, то есть переставал расти, и в-третьих, что самое примечательное,— после 40 лет быстро шел вниз. Мы объясняли этот парадокс недавним сломом системы, переходом к рынку и невостребованностью человеческого капитала, сформированного в плановой экономике. Мы полагали, что по мере взросления поколения, вышедшего на рынок труда уже в рыночную эпоху, наш профиль будет все больше походить на общеевропейский. Но прошло еще 10 лет, мы получили новые данные и увидели обратное. С одной стороны, профиль стал круче: зарплаты молодых растут быстрее, с другой — падение после раннего пика оказалось резче. Как это объяснить? Можем предположить, что по каким-то причинам происходит раннее обесценение человеческого капитала.
Либо речь идет о биологии, то есть капитале здоровья и его раннем исчерпании, либо о том, что навыки сотрудников, полученные 20–30 лет назад, почему-то перестают обновляться и цениться на рынке.
Возможное возражение выглядит следующим образом: а как учитываются изменения в заработках внутри когорт (поколений)? Ведь молодые и пожилые принадлежат к разным поколениям и внутрипоколенческая динамика может быть иной. Это правильный аргумент, но и внутри поколений на доступных данных мы видим ту же тенденцию.