Друзья давно минувших лет: детские книги нонконформистов как культурный и коллекционный феномен
Главная причина внезапного бума на детские книги 1960-1980 годов — это имена: Илья Кабаков, Виктор Пивоваров, Эрик Булатов, Олег Васильев — не просто всемирно известные, но в прямом смысле слова дорогие художники, за работы которых бьются собиратели. «Нонконформисты в книжной графике» — свыше 100 книг 1950-1980-х из частного собрания представит 30 января столичный аукционный дом «Антиквариум».
Российский аукционный рынок фиксирует любопытную тенденцию: цены детских книг, вышедших в 1960-1980-х годах в оформлении художников-нонконформистов, начинают «дышать в спину» ценам изданий 1920-1930-х, давно ставших респектабельной темой для библиофилов. Скажем, «тонкая детская книжка» Романа Сефа «Небесный пешеход» с рисунками Виктора Пивоварова 1967 года издания недавно «ушла» на аукционе за 18 000 рублей. Конечно, пока это не сотни тысяч, которые собиратели готовы выкладывать за довоенные книжки ОБЭРИУтов, но все-таки за эту сумму можно без особого труда «поймать» экземпляры первых изданий Самуила Маршака с классическими иллюстрациями Владимира Лебедева, а то и «Мойдодыра» Корнея Чуковского с блистательными рисунками Юрия Анненкова.
Что же притягивает коллекционеров? Тут не обошлось без сентиментальной нотки, ведь для многих эти яркие «книжки с картинками» были настоящими друзьями в детстве и теперь позволяют в него вернуться. Но все-таки главный фактор «книжного бума», — безусловно, имена. Илья Кабаков, Виктор Пивоваров, Эрик Булатов, Олег Васильев, Юло Соостер, Эдуард Гороховский — не просто всемирно известные, но в прямом смысле слова дорогие художники, за работы которых собиратели бьются на Sotheby's и Christie’s.
Ренессанс советской детской книги, после разгрома в конце тридцатых ленинградской школы книжных графиков во главе с Владимиром Лебедевым, возник в Москве в начале шестидесятых. Молодые художники, вчерашние выпускники «Суриковки» или Полиграфического училища, на знаменитом фестивале 1957 года познакомились с современным западным искусством. Пережитое эстетическое потрясение и стало точкой отсчета для поиска новых путей в искусстве, все дальше уводивших от соцреализма, даже в его левых, пограничных проекциях вроде «сурового стиля».
Для банального выживания и отвода «всевидящего ока» художественно-политического начальства «несоветским советским художникам» пришлось искать нишу, где они могли бы существовать легально. Таким прибежищем для многих стала работа в книжной графике — иллюстрирование произведений для детей и статей в научно-популярных журналах, переживавших настоящий расцвет в пору жарких баталий «физиков и лириков».
В 1967 году художественный отдел популярнейшего журнала «Знание-сила» возглавил Юрий Соболев-Нолев, который привлек к сотрудничеству Владимира Янкилевского, Илью Кабакова, Эрнста Неизвестного, Юло Соостера, Анатолия Брусиловского и других видных представителей неофициального искусства.
Вторая возможность «легализации» была связана с детской книгой. В эту нишу мигрировали и многие поэты, среди которых — Генрих Сапгир и Игорь Холин, чья взрослая «барачная поэзия» не могла появиться в официальной печати.
Советская детская книга 1950-1980-х годов стала признанным эстетическим феноменом и объектом охоты библиофилов разных поколений.
По наблюдению философа Бориса Гройса, между рисунками для детских книг и иллюстрациями к научпопу есть тесное родство, поскольку в графике допускалась стилистика, созданная представителями авангардизма, футуризма и прочих далеких от современной художникам реальности направлений. Эта относительная свобода и привлекала художников, мыслящих на отличном от соцреализма языке. Да, их неподцензурные работы по-прежнему оставались уделом немногих ценителей на квартирных выставках, но было и сознание того, что многие сограждане познакомились с их творчеством раньше, чем с Леонардо и Рафаэлем, не говоря уже об «академике Герасимове». «Эта эгалитарная позиция – по замечанию Павла Пепперштейна — воспринималась как элитарная. Им можно было нормально дышать благодаря возможности выхода на огромную аудиторию — самую идеальную, которую только можно себе представить: дети!»