Мир после Трампа
Что события в США говорят о будущем демократии
2021 год начался очень резво. Всего за несколько дней он сделал очевидным то, что не замечали годами: в большой политике — своя пандемия; тьма постулатов о выборах, демократии, передаче власти, которые веками казались незыблемыми, перестают работать прямо у нас на глазах. Пока непонятно: только в Америке или уже во всем мире? Но прежде чем искать ответы в телеграммной политологии, стоит вглядеться в системный, а не конъюнктурный размах сюжета с захватом цитадели демократии, камень в основание которой в 1793 году лично заложил Джордж Вашингтон.
Взбудораживший мир захват цитадели американской, а по самооценке ее обитателей — и мировой, демократии неожиданно напомнил мне спор со старым добрым другом нашей семьи.
Начался он, кажется, еще в конце 1970-х. Когда мы поставили перед Дино Бернардини, редактором еженедельника Rinascita («Возрождение» — так назывался теоретический орган Итальянской компартии, в эпоху еврокоммунизма, впрочем, вполне фрондерский) традиционный для московских кухонь вопрос: а что же это из вашей «Искры» никак не возгорается революция, если вы выходите аж с 1944 года? Подвох не прошел. Товарищ Бернардини ленинским наследием (с поправкой на неомарксизм Антонио Грамши, конечно) владел лучше нашего, а потому ответ был не в бровь, а в глаз. «Ну а какая может быть в Италии революция, когда Зимнего дворца у нас нет, и что надо брать для победы социализма, непонятно?» Мы растерялись. О том, что светлое будущее зависит от наличия у врага цитадели, которую можно взять приступом, на московских кухнях тогда не задумывались.
Говорил Дино по-русски как на родном. Да и эффект от своей реплики прочитал сразу. Но, как итальянец, удержаться от перечисления хотя бы части римских дворцов, заселенных разного рода властями и их ветвями, никак не мог. Мы завороженно слушали, но минут через пять запросили пощады. После чего не один десяток лет — уже вместе с Дино — анализировали перестроечные и постперестроечные события в России, а также в мире с этой подрывной, как сказали бы в Советском Союзе, точки зрения. Работал итальянский оппортунизм, надо сказать, безотказно: везде, где власть забиралась в какой-нибудь «зимний ларец», она бралась приступом легко и удобно. А вот как только рассредоточивалась по Капитолийским, Квиринальским и прочим Палатинским холмам (в Риме их семь, как в Москве, но каждый второй с руководящим дворцом), так задача сразу выглядела неразрешимой. Нужно было дожить до 2021 года, чтобы понять, что так только казалось.
От чего болит «голова мира»
Не секрет, что вашингтонский Капитолий — здание, в котором расположились обе палаты парламента США и который сторонники Дональда Трампа брали приступом в день утверждения в нем итогов голосования-2020 — начали строить как копию с римских образцов под занавес XVIII столетия. О том, какой смысл вкладывали в «храм демократии» его основатели, говорит не только название, но и стиль: специалисты до сих пор отыскивают в нем отсылки к конкретным античным храмам и Пантеону Агриппы.
Так вот, если на миг отвлечься от конъюнктуры с конспирологией и вглядеться в процесс захвата буйными трампистами вашингтонского Капитолия с исторической точки зрения, то ларец открывается неожиданно просто. Начать надо со «смысла места»: согласно легенде, донесенной до нас римским историком Титом Ливием, само название «Капитолий» происходит от латинского caput (голова) и родилось при строительстве храма Юпитера последним царем Рима Тарквинием Гордым (534–509 годы до н.э.) — в земле, по преданию, нашли голову с невредимым лицом. Тит Ливий в «Истории от основания города» свидетельствует: «Это восприняли как неоспоримый знак того, что этому месту суждено стать вершиной империи и главой мира».
Возможно, так и возник первый Зимний дворец, соединивший в себе храм и политический офис. Освященный в 509 году до н.э. храм Юпитера (римский верховный бог пришел на смену многофункциональным этрусским предшественникам) стал реальной колыбелью римской демократии — поскольку в тот же самый год родилась республика, смысл которой был в том, чтобы ограничить произвол распоясавшихся царей.