Клуб добряков
«Хочу прожить свою жизнь так, чтоб я потом внукам рассказывала, а они дышать забывали».
Вначале было горе
Я родилась и выросла в Новокузнецке. Мне было 4 года, когда умерла мама. Папа остался один с пятью детьми. Самому старшему моему брату было 12, младшему — 2. Папе предлагали отдать кого-то из детей в детский дом, говорили, так будет легче жить и проще найти новую жену. Но он даже мысли об этом не допускал. У меня из-за стресса память о тех событиях стёрта. Остались обрывочные воспоминания — помню, как мама болела, шрам у неё на спине, но не могу вспомнить её лица. Так срабатывает психологическая защита. Если бы я была актрисой и режиссер попросил меня расплакаться, я бы подумала о том, что мне исполнилось 39 лет, и я впервые старше моей мамы, которой навсегда 38. Время не лечит, оно учит нас жить с болью. Многие полагают, что со временем боль от горя притупляется, уменьшается. Но на деле она не становится меньше. Это мы растём вокруг нашей боли. Вроде простая мысль, но я пока никак не могу в себя её вместить.
Папа может
Мне было 5 лет, когда папа женился во второй раз. Он врач-психотерапевт. И хотя люди этой профессии профнепригодны в отношении близких, у нас в семье хотя бы не было токсичности, агрессии. За счет этого ты растёшь более уверенной в себе. Папа старался давать нам свободу выбора и всегда поддерживал. Я чем только ни занималась в школе — от театра и танцев до айкидо. Сейчас папа на пенсии, ведёт частную практику. В свои 73 года гоняет на велосипеде, пишет книги и стихи, вместе с мамой (его вторая жена стала нам с братьями второй мамой) берёт уроки танго, ходит под парусом. Я им очень горжусь. Именно он сформировал во мне привычку помогать, научил деятельному сочувствию. Ещё 30 лет назад папа с командой единомышленников создал инклюзивное сообщество — взрослые с инвалидностью проводили уроки доброты в школах. Рассказывали, как реагировать на человека в коляске, как заботиться о природе. Мой папа суперальтруист. Встретив на вокзале человека, оставшегося без ночлега, мог привести его домой. И это при том, что денег в семье было немного. Я помню, что стеснялась приглашать к нам в дом одноклассников, потому что мы очень бедно жили. Но папа всегда стремился помочь, выручал, и папина жена его в этом поддерживала.
Вторая мама
Я как-то легко стала называть её мамой. Не помню уже, как это случилось в первый раз. Но точно не так драматично, как это бывает в кино. Я же была маленькая, и мне просто нужна была мама. У каждого из моих братьев был свой путь к такому принятию. Но никто никого не торопил. Нам повезло, что папа встретил такого заботливого, тактичного, доброго человека. Для меня она образец женщины, матери. А ведь это невероятно трудно — войти в семью, пережившую трагедию, связать жизнь с вдовцом с пятью детьми, стать для них родной. Я многому научилась от своей второй мамы: не нарушать чужих границ, не задавать ранящих вопросов, уважать и любить людей. В принципе, я считаю себя счастливым человеком. Я суперадаптивна, со всеми умею находить общий язык. Ведь я росла в большой семье. У всех разные интересы, и ты всё впитываешь, учишься понимать, подстраиваться. Я могла поддержать разговор на любые темы, разбиралась в машинах и мотоциклах, в компьютерах. А ещё три старших брата — это не шутка! Меня в школе никто никогда не обижал.