Мир уязвимых людей: сможет ли человечество договориться, чтобы выжить
В издательстве Livebook вышел фантастический роман «Потрясение» американской писательницы Лидии Юкнавич. Ее главная героиня Лайсве путешествует в пространстве и времени, спасая тех, кто ей дорог, от глобальной катастрофы. The Washington Post назвал «Потрясение» книгой года. Forbes Woman публикует отрывок о встрече Лайсве с хозяйкой тайного сиротского дома в Англии XIX века.
Итак, на мой дом готовилась облава. В день пожара на фабрике клиент, выходивший из переулка, увидел наши лица, прижавшиеся к окнам; со стороны мы, наверно, были похожи на скрывающихся от закона беглецов — столько растерянных детских лиц. Клиент оповестил власти. Когда мы узнали о готовящейся облаве — не надо удивляться, среди моих источников есть и полицейские чины — нам понадобился план побега, и хотя на этот счет у меня имелись разные соображения, та странная девочка из другого мира в конце концов убедила меня, с точностью до последней детали пересказав все, что случилось со мной и детьми за последние несколько недель, хотя мы с ней никогда не встречались.
Именно всезнающая девочка предложила самый перспективный план: бежать по воде.
Я окончательно решила ей поверить, когда она показала мне монетку, которую, по ее словам, всегда носила с собой, — монетку в один цент, отчеканенную на заре Америки, с женщиной, чьи волосы развевались, как львиная грива.
— Когда эта монетка только вошла в обращение, — сказала она, — люди сочли ее ужасной. Женщина казалась им ненормальной, чудовищной. Косматая ведьма, говорили они. — Она вертела монетку в пальцах. — И про меня так говорили, — заметила она. Ее черные волосы, падавшие до лопаток, тоже были косматыми, спутанными, но это выглядело красиво. Я вытянула руку и хотела дотронуться до них, но она отпрянула. Рука так и осталась висеть над ее головой. Эти разговоры — о монетке, девочке, о женщинах, детях и чудовищах — пробрали меня до печенок.
Есть город в городе, населенный женщинами и детьми.
Осторожные, хитрые, пронырливые девочки с едва оформившейся грудью шныряют в чреве города, учась жить в ритме его приливов и отливов. Воинственные жены с языками беспощадными, как хлысты, и туловищами мощными, как крейсер. Уборщицы, кухарки, горничные, которым не на что надеяться, и это делает их безрассудными. Шайки маленьких воровок с голодными глазами, в которых проблескивает и пробуждающаяся сексуальность, и неуемное желание выжить. Мелкие амбиции сталкиваются с влечением и вступают с ним в сговор. Город, населенный женщинами и детьми, меняет свою предполагаемую социальную структуру. «Все ради женщин и детей», — гласит привычный нарратив, но женщины и дети тут создают собственное общество, свою подпольную экономику, на самом дне, где обитает самое низменное, и этот нарратив намного глубже.
А эта девочка — она приготовила нам невероятный план бегства. Помню, у меня аж голова закружилась от ее решимости. Но история, которую она мне поведала в обмен на доверие, меня пленила.
— Эту историю рассказал мне отец, — начала она. — Но она о моей матери. Астер долго носил ее в себе; думаю, он умирает оттого, что так долго носил в себе эту историю, — добавила она, и на ее лице отразилась печаль, которая была намного тяжелее ее маленького тела.