Борисовские пруды
Юра Борисов сравнивает актерскую игру с плаванием, и, судя по всему, в этой дисциплине он чувствует себя как рыба в воде. Сегодня любой проект с его участием вызывает повышенный интерес. Подобно чит-коду NUTTERTOOLS из игры GTA, вытатуированному на лбу его персонажа в новом сериале “Урок” (доступен в онлайн-кинотеатре Окко), Юра взломал кинореальность и вышел на еще недавно недостижимый для наших актеров уровень. Мы встретились с первым за полвека российским актером, получившим номинацию на “Оскар”.
Ты достаточно редко даешь интервью. Стараешься не растрачивать себя?
― Разговорный жанр — это не совсем та форма творчества, которая мне интересна. Что такое интервью? Это либо литература, либо ораторское искусство. Я не чувствую стремления развиваться в этих направлениях. Мне интереснее невербальная форма общения.
К выбору проектов ты подходишь очень избирательно. Чем тебя зацепил “Урок”?
― Меня зацепила сама история. Мой герой предпочитает не замечать ничего вокруг, он слеп к жизни и проходит большой путь, в начале которого полностью отрицает свою вину. Будучи уже взрослым мужчиной, он не находит в себе смелости повзрослеть и как будто возвращается обратно к подросткам, чтобы переболеть, вырасти и на учиться принимать важные решения. В свои 30 он ощущает себя парнем, только окончившим школу, живущим в подростковом протесте против мира. И мне это близко в жизни, я тоже ощущаю себя недостаточно повзрослевшим, местами не готовым брать на себя полную ответственность за поступки. И я чувствую, что многие из моего поколения ощущают что-то похожее, поэтому мне было интересно в этом повариться.
Считаешь ли ты, что выход из зоны комфорта, как у твоего героя, — это хороший способ разобраться в проблемах и в себе?
― Очевидного ответа быть не может. Если это связывать с моим героем, то он не принял вовремя взрослых решений и, как лук, оброс большим количеством слоев, разрушающих его жизнь. В какой-то момент всё просто сгнило, и он сорвал ненужную шелуху, чтобы вернуться в исходную точку. Наверное, всё зависит от того, насколько ты зарос: чем сильнее, тем больше, наверное, надо будет выйти из зоны комфорта, чтобы начать этот процесс искупления.
Искупление — это конечный процесс или это ежедневная работа над собой?
― Ну, я заметил, что как только мне кажется, что я всё искупил и жизнь наладилась, — происходит серьезнейшее падение. Как только мне кажется, что я стал настолько классным, что не нужно дальше работать, приходишь к тьме и тупику. Наверное, человеческий мозг устроен таким образом, что он постоянно идет путем наименьшего сопротивления, предпочитая наслаждаться. Если не препятствовать ему, то ты очень быстро и незаметно опустишься в подвал.
Твой герой проходит путь от эгоист а до наставника. Можно ли говорить о наставничестве, если у человека не было личного опыта?
― Он не становится наставником, потому что ничего не осознал и только дошел до мысли, что можно и нужно брать на себя ответственность. Всё, что он может неосознанно дать подростка м, так это только наглядный пример: “Посмотрите на меня, и вы увидите, как не надо… вы увидите, к чему ведут слабости и отсутствие силы воли для принятия простых, но одновременно очень сложных решений”. Жизнь так устроена, что все люди находятся в неочевидной на первый взгляд связи. Мы все друг другу для чего-либо нужны. Вот и мой герой тоже для чего-то нужен этим молодым ребятам. А они ему. Я вообще не думаю, что диалог с подростком возможен в форме наставничества. Хотя могу ошибаться, ведь я и сам только-только перестал быть подростком, на деюсь. Диалог должен выстраиваться на уровне друга и товарища. Подростковые гормоны работают так, чтобы всё отрицать, побыстрее вытолкнуть своего хозяина как можно дальше от дома и запустить механизм производства ошибок, анализа и, как следствие, последующего взросления. И если в этот момент появляется так называемый наставник,