Королева здесь больше не живет. Памяти Елизаветы Второй
Уход любого действующего монарха является событием исторической важности. Но смерть королевы Елизаветы Второй (1926–2022) подводит итог огромной эпохе, охватывающей всю вторую половину ХХ и захватившей еще два десятилетия ХХI века. Все беспримерное могущество этой хрупкой женщины было основано на безусловном почтении, многолетней привязанности и тысячелетней традиции королевской власти, хранительницей которой Елизавета себя ощущала до конца. О том, какой она была в жизни, вспоминает Сергей Николаевич.
Королевский этикет строго регламентирует черный цвет в гардеробе монархини. Траур по мужу, герцогу Эдинбургскому, Елизавета носила десять дней. По королеве-матери неделю. По принцессе Диане — три дня. Все старушки рано или поздно переодеваются в черные одежды, постепенно переходя на теневую сторону жизни. Елизавета Вторая этого позволить себе не могла. Траур только для похорон. А для жизни нужны яркие краски, платья в цветочек, клетчатый шотландский тартан, смешные шляпки с легкомысленными перышками и розами из шелка. Вообще, людям полагается радоваться и ликовать при появлении королевы, а не ужасаться и сострадать ее ветхости и старости, считала она.
Недаром она так не хотела выходить на балкон Букингемского дворца этим летом во время празднования 70-летнего юбилея своего правления. Не хотела стоять с палкой, не хотела, чтобы все видели, как ей трудно передвигаться, как она сдала после смерти Филиппа. Но долг превыше всего. К тому же, говорят, принц Чарльз очень настаивал: «Мама, надо выйти к народу. Народ не поймет».
Она была стоиком. Последним воином Британской империи. Империи давно нет, а она была. Все распалось, рухнуло, расползлось, как старинный шелк. Только она всегда на посту. При исполнении. Шляпа, сумка на сгибе правого локтя, перчатки, невозмутимый, а иногда колюче-острый взгляд. Притом что по натуре Елизавета была совсем не строгой. Просто не любила улыбаться без особого повода. Улыбаться полагается кинозвездам. Гениально умела улыбаться ее мама, королева-мать, одаряя и освещая все своей царственной улыбкой. Елизавете это было не дано. О чем она всегда искренне сожалела.
— О, если бы сейчас здесь была мама, народу было бы в три раза больше, — посетовала она как-то, заметив недостаток энтузиазма при своем появлении на каком-то второстепенном торжестве, где предполагались толпы ликующих подданных.
Я помню времена, когда королевская семья была не слишком-то популярна в Великобритании. Это конец 60-х — начало 70-х годов. Тогда на фоне молодежного бунта, «Битлз», мини-юбок Твигги и высадки на Луну они казались безнадежно отсталыми, скучными, застегнутыми на все пуговицы, говорящими на этом своем старомодно-чопорном Queen’s English. Особенно это бросилось в глаза, когда в 1969 году Би-би-си разместило вездесущие камеры в замке Балморал, чтобы снять первый документальный фильм о Виндзорах. На самом деле это была идея герцога Эдинбургского — быть ближе к народу. С этой целью королеву отправили в лавку покупать какую-то мелочь с младшим сыном, принцем Эдвардом. По одному тому, как она достала кошелек и с трудом что-то там подсчитывала, перебирая монетки со своим профилем, было понятно, что она никогда этим раньше не занималась. И это было даже по-своему трогательно.
Или когда после смерти Дианы рейтинг монархии пополз вниз, достигнув каких-то критических отметок, королеву спешно командировали зачем-то в лондонский паб (!). Все знали, что она единственная в королевской семье, кто терпеть не может пиво. Тем не менее после того, как она перекинулась парой ласковых слов с барменом, ей выдали в подарок целую канистру нефильтрованного пива.
«Это для ваших мужчин, мэм! — пояснил бармен, а потом, понизив голос, интимно добавил: — И для вашей матушки, конечно!» На что королева не растерялась: «Думаю, что мама с этой канистрой справится одна».