«Годовщина свадьбы будет скорбным днем»: отрывок из романа о семейных узах и секретах
В странах Карибского бассейна черный торт традиционно подают на домашних торжествах. В романе писательницы карибского происхождения Шармейн Уилкинсон это блюдо символизирует не только семейные узы, но и скелеты в шкафу. С разрешения издательства «Азбука» публикуем отрывок из книги «Черный торт» — о браке по принуждению и смерти на свадьбе.
Давно не общавшиеся брат и сестра встречаются на похоронах матери, которая вместе с завещанием оставила им аудиозапись с рассказом о семейной тайне и черный торт — символ родственных уз. Правда, несколькими десятилетиями ранее точно такой же торт был подан на свадьбе, которая закончилась смертью жениха.
События начали развиваться еще за два дня до свадебного приема. В тот четверг Перл развела огонь под большим котлом и открыла мешок тростникового сахара. Она глубоко погрузила мерную ложку в россыпь коричневых кристаллов, пахнувших землей и черной патокой. Это был отличнейший местный сахар-сырец, но его, не говоря уже о восьми часах труда, предстояло потратить впустую: торт свадебный, а брак-то, по сути, фиктивный.
Кощунство.
Согласно традиции жениху с невестой надлежало приберечь порцию ромового торта для празднования первой годовщины. Несколько современных пар, поженившихся по любви и имеющих дома электрические морозилки, теперь хранили порции тортов более длительное время, каждый год отрезая по куску. Но эта свадьба, думала Перл, не стоит такой чести. Для нее день свадьбы Кови будет скорбным днем, а 1965 год станет годом горьких прощаний.
Она знала Кови с ее рождения. Родители Кови наняли Перл через одну знакомую, и она стала служить у них на северном побережье, а отпуск брала только по случаю рождения двоих своих сыновей. Трудно поверить, что перед переездом сюда Перл никогда не покидала столицы. Она росла, слушая рассказы о знаменитой местной лагуне, но даже прелестнейшие южные пляжи не подготовили ее к подобной красоте. Это кажущееся бездонным водное пространство переливчатых оттенков... Пляжи вдоль аквамариновых бухт, окруженных пышной растительностью... Песок, озаряемый по ночам крошечными морскими «светлячками»…
Перл полюбила эту часть острова, полюбила местного мужчину. Она привыкла заботиться о Ковентине почти так же, как и о собственных детях. А мать Кови — мисс Матильда, как Перл называла ее в присутствии других людей, — подарила Перл нечто такое, на что она не рассчитывала. Дружбу.
Перл не порицала Матильду за то, что та сбежала от отца Кови. Ни дня в их доме не проходило без огорчений. Но она не понимала, как Матильда могла так долго быть вдали от собственного ребенка. В свое время она обещала прислать за Кови и оставила Перл денег на то, чтобы все устроить. Когда придет время, говорила Матильда. Но оно так и не пришло.
Минуло шесть лет с того дня, как исчезла мать Кови, и последние четыре года у Перл не было вестей от нее. Разумеется, Кови об этом не знала. Перл никогда не рассказывала Кови, что после ухода ее матери она поддерживала с ней связь. И Перл решила ничего не говорить Кови и впредь. Она гнала мысли о том, что с Матильдой могло случиться что-то ужасное, но еще мучительнее было предполагать, что та по какой-то причине передумала забирать дочь.
Перл всегда старалась окружить девочку материнской заботой, которой ей так не хватало. Но разве заменишь ребенку мать? Она следила за тем, чтобы Кови не ходила неряхой и хорошо питалась. А перед тем как вечером отправиться к себе домой, Перл крепко обнимала Кови — и не оставила этой привычки, даже когда девочка переросла ее. Но история со свадьбой изменила их отношения.